Глаза ведьмы (СИ)

Сашка шептал какие-то глупости, от которых сердце таяло. Словно заговор, он оглушал и путал, вёл к своей цели, но Дашка шла без страха, с удовольствием, потому что знала – это правильно.

Что она сделала первым делом – так это провела рукой по его лбу, проверяя, нет ли той самой задумчивой складки, которую ей всегда хотелось убрать. Почему-то именно сейчас это волновало больше всего остального.

Нет, ничего такого не было, руки быстро опустились ему на плечи, прошлись по спине, замерли в ямке позвоночника.

Ещё столько всего предстояло изучить и исследовать. Каждую впадину и выемку, места, где сильно бьётся пульс, и те, где тело тут же отзывается дрожью. Но вначале... вначале самое главное.

Ей даже казалось, сама слада отозвалась на их близость, замерцала, благословляя, и растаяла радужными кольцами, даря силы. Словно всё в мире вело к необходимости быть вместе.

Они сделали то, что давно было пора сделать, о чём твердил и инстинкт, и интуиция, и только холодный разум да навязанные правила отговаривали.

Но что-то более важное – может быть любовь? – победила, и они приняли друг друга, познакомились с тем целым, чем становятся двое, а потом заснули, обнявшись. Когда рассвет золотил подушку, на которой лежало две головы, то даже замер, боясь потревожить полученную идиллию.

А людей с улицы ждал странный обман зрения – будто по окнам в квартире расплываются радужные пятна, как бензиновая плёнка по луже, только они не исчезают, а растворяются друг в друге, становясь только краше.

Через несколько часов к ним явился Владимир Иванович.

Дашке было неудобно за то, в каком виде он их застал – только-только разлепивших объятья, пахнувших друг другом так, что любой почувствует, близких настолько, что и штамп в паспорте не сделает ближе. Поэтому она сбежала в ванную, оставив мужчин разговаривать одних. Те, собственно, были не против.

Проведя в воде как минимум полчаса, а потом ещё потратив час на укладку, одевание и просто мысли ни о чём, вернее, на мысли о случившемся и о том, что это наверняка повторится, много-много раз... Дашка, наконец, решила выйти на кухню. Тем более очень хотелось есть.

В мягких тапочках она подошла неслышно. Уже протянула руку в дверной ручке...

– Ты ей не сказал? – Голос Владимира Ивановича.

– Нет пока. – Сашкин.

Дашка вытянулась в струну и в сердце моментально заползли чёрные змеи подозрения.

Не сказал о чём?

Рука замерла, не сжавшись, нога застыла, не сделав последнего шага.

Опять какие-то секреты?

Торговля за её спиной?

Грязные тайны?

Боль и предательство?

Опять собираться втихаря и бежать? После того, что было?

Дашка закрыла глаза и глубоко вздохнула. И почему-то позвала на помощь сладу. Она вытянула тонкую нитку и впитала в кожу, втёрла, как мягкий душистый крем, придав блеск, брызнула на волосы для густоты и цвета. Сейчас она войдёт и пусть все видят – перед ними ведьма. Та, что устала бояться. Та, что никогда больше не станет бегать.

Рука повернула ручку, ноги послушно шагнули в ярко освещённую кухню.

Сашка перевёл на неё взгляд и вдруг застыл. Он хлопал глазами, его лицо вытянулось от изумления, а губы приоткрылись.

– Хороша. – Владимир Иванович тут же встал и указал на свободный стул. – Присаживайся. Хочешь чай? Перекусить чего-нибудь? Или плотно пообедать?

Как будто был тут хозяином. Впрочем, он хотя бы предложил, в отличие от Сашки. Тот откашлялся только через минуту и, хотя и отвёл взгляд, невольно возвращался к Дашкиному лицу и смотрел даже как-то вопросительно. Будто впервые увидел и не уверен, что эта та самая девушка, с которой он запросто болтал.

– Для начала хочу знать, что ты мне не рассказал, – сказала Дашка, удивляясь своему спокойному голосу.

– Ничего такого, – быстро ответил Сашка. Кажется, впервые со дня их знакомства он нервничал. Как будто это она первая красавица, а он неуверенный в себе поклонник из серой массы, которого не факт что выберут. – Ничего важного.

Дашка смотрела, поражаясь его поведению. Сашка заметил, чему-то про себя улыбнулся и встал.

– Думаю, ты хочешь есть. Да?

– Да.

Надо же, сбежал!