Глаза ворона

А сам Веритас… Когда он пролил кровь своих детей, пелена спала с его глаз, и король вспомнил все. Он хотел тут же лишить себя жизни, но хозяин Замка, что смотрит на океан, не позволил ему. В свое время Веритас и его люди погубили возлюбленную жену волшебника, сражавшуюся на стороне темных. Теперь вдовец хотел сполна насладиться местью. Он долго трудился и изобрел формулу, которую не применял еще никто. Волшебник уничтожил смертное тело Веритаса и заключил его душу в панцирь из стали. Отныне бывший король был обречен на вечную муку: помнить о том, кем он был и что совершил, и служить тому, кто превратил его в чудовище.

Рассказчик ненадолго замолчал, будто собираясь с мыслями. Вокруг костра было так тихо, что Токе казалось, он слышал серебристый звон густо высыпавших на небе звезд. Лицо Кая было скрыто капюшоном; на губах сидящего с ним рядом золотых дел мастера играла тонкая улыбка.

— Хозяин Замка, что смотрит на океан, забрал имя Веритаса, — продолжил, наконец, Кай глухим голосом, — и дал ему другое. Но люди назвали его Проклятым. Он вел армии волшебников, и сеял смерть, и выжигал племя людское огнем и мечом. И все же те, кто называл себя воинами Света, побеждали. В последней битве при Вард-ну-Арда маги с обеих сторон развязали силы столь мощные, что они вышли из-под контроля. Город был сметен с лица земли. Плодородная земля Степи горела, камень плавился и плакал горючими слезами. Постепенно пожар затих, пепел остыл, и все накрыли Холодные Пески.

Говорят, что Проклятый пал в той битве вместе с хозяином Замка, что смотрит на океан. Другие считают, что в адском огне сгорело только созданное магией тело, а тоскующий дух короля все еще скитается меж людей и ищет прощения. А третьи рассказывают, что Проклятый уцелел, и настанет время, когда он вернется в мир, чтобы исполнить последний приказ господина.

Кай снова затих, сидя неподвижно, словно изваяние. Караванщики тоже молчали, захваченные повествованием, ожидая продолжения, которого не последовало. Наконец, кто-то тонким от напряжения голосом спросил:

— И что же это за последний приказ?

Кай обвел присутствующих затененными капюшоном глазами:

— Служить его сыну.

— Ха! — облегченно засмеялся задавший вопрос. — Тогда, выходит, нам нечего бояться! Пустыне-то, сказывают, уже лет сто. Сынок того мага небось давно сгнил в могиле!

— Я слыхал раньше истории о Проклятом, — задумчиво произнес сидевший по правую руку Токе Танжрин. — Но никогда я не слышал, чтобы его связывали с королем Веритасом.

— Да всем известно: Веритас был герой и погиб от рук темных лордов! А семью его убил и открыл ворота Вардэ генерал-предатель!

— Верно! И Холодные Пески создали черные маги! Уничтожить армии Света надеялись, да сами попали как кур в ощип!

— А где ты слышал эту историю, парень? — прищурившись на Кая через яркое пламя, спросил Карым.

— Да так, один старый ворон прокаркал, — улыбнулся тот уголками губ, — когда налакался медовухи.

В круге грянул дружный смех:

— Во дает, сказочник! А мы-то уши поразвесили.

— Ага, ты больше пьянчуг в кабаках слушай, они тебе еще не то наплетут!

— Во-во, лишь бы еще кружку поставили!

— Тьфу! Черное белым назовут, а белое — черным!

Мастер Ар смеялся вместе со всеми, только его глаза, которые Токе видел сквозь огонь, не смеялись. Языки пламени отражались в них, так что зрачки Каева господина казались алыми, как озера расплавленной лавы.

— Кстати, о королях и коронах, — коснулся струн своей лютни Аркон. Смех постепенно стихал, уступая место ее мелодичным переборам. — Я слыхал одну песенку от двух заезжих менестрелей. Они пели на тан. Приятель перевел для меня слова, хоть в них, на мой взгляд, и не много смысла. — Опять вокруг костра покатился смех. — Но это уж вам судить. Мелодия хороша, да и песню эту, ручаюсь, вы еще не слышали. Хотите послушать балладу о некоронованных?

В ответ со всех сторон донеслись согласные возгласы: в караване любили лютню Аркона. Над костром поплыли полные прозрачной грусти звуки, и охранный запел:

Некоронованная станет королевой,
Пусть на могиле еще невидим знак.
Будущее распахивает веер,
Прошлое сжимает его в кулак.

Сестра с братом сойдется,

Потерянный брат найдется.

Токе нравилась печальная мелодия, хотя он, как и сам Аркон, не слишком понимал, о чем или, точнее, о ком шла речь в песне. Он глянул на Кая, но тот сидел в той же застывшей позе и смотрел в огонь. Взгляд Токе случайно скользнул по золотых дел мастеру, и парня поразила произошедшая в нем перемена. Мастер больше не смеялся, даже ироническая улыбка исчезла с его губ. Гладкое лицо застыло непроницаемой маской; горящие, как угли, глаза ели Аркона. Почувствовав взгляд Токе, господин Кая откинулся назад, и его черты поглотила тень. А певец тем временем начал новый куплет: