Глаза зверя

— Остается сам Алмаз Рафикович, — сказал Солонин. — В отличие от квартиры и машины, на нем нет датчиков оповещения.

— И как ты собираешься это сделать?

— Просто. — Солонин усмехнулся. — Я ведь сказал, «что Алмаз Рафикович обедает в «Китайской кухне». А мало ли там пьяных китайцев. Это единственный способ подобраться к нему поближе.

Тут Камельков, до сих пор молчавший, неожиданно подал голос:

— Владимир Дмитриевич! Виктор! Пожалуйста, позвольте мне провернуть эту операцию! Я с самого универа мечтал о чем-то подобном!

Поремский посмотрел на Камелькова и строго сказал:

— Мишаня, это не игра. Мы не имеем права рисковать.

— Владимир Дмитриевич, я все понимаю, — с горячностью отозвался Камельков. — Я и не собираюсь играть. Просто… — Камельков замялся, не находя подходящих слов. — Просто я так долго сидел в кабинете, что чувствую себя бухгалтером, а не сыщиком. Владимир Дмитриевич, шеф, не дайте пропасть таланту.

— В самом деле, Володь, — обратился к Поремско-му Солонин, — пусть это сделает Михаил. Я слышал, что фирму «Заря» накрыли благодаря его усилиям.

Поремский развел руками:

— Да я не против. Только проинструктируй его хорошенько, чтобы он не наломал дров. Да, и еще: идея с пьяным китайцем мне не нравится. Камельков, какой у тебя рост?

— Метр восемьдесят шесть, — признался Камельков.

Поремский кивнул:

— Вот именно. Где вы видели китайца такого роста? Он же там как мачта будет отсвечивать! Нет, пусть уж лучше будет пьяным русским. Тем более для этого ему не нужно будет прилагать больших усилий.

— Обижаете, — насупился Камельков.

— Не обижаю, а констатирую.

Камельков помрачнел еще больше.

— Это вам Вячеслав Иванович Грязнов про меня гадостей нарассказывал? — подозрительно спросил он.

— Грязнов? — Поремский и Солонин переглянулись. — Почему именно Грязнов?

— Да так, — неохотно ответил Миша и не стал развивать эту опасную тему.

— Темная история, — резюмировал Солонин. — А впрочем, это ваши с Грязновым дела, и мы не собираемся в них вмешиваться. Ну что, Володь, позволим парню проявить себя?

— Да разве перед таким напором устоишь? — Поремский насмешливо посмотрел на Мишу. — Только ты там не очень-то. Пьяный русский — это всего лишь роль, и талантливый актер должен уметь войти в нее без помощи алкоголя. Ты талантливый актер?

Камельков скромно улыбнулся и сказал:

— Я лучший.

В кафе «Китайская кухня» было два зала, отделенных друг от друга аркой. На стенах красовались огромные шелковые веера. Возле бара стояли три ширмы, украшенные замысловатыми рисунками с павлинами, раскосыми женщинами и экзотическими деревьями, а с потолка свисали фонарики в разноцветных бумажных абажурах.

К тому моменту, когда Алмаз Рафикович в сопровождении симпатичной блондинки с роскошным бюстом вошел в кафе, Камельков успел пропустить две рюмки водки и чувствовал себя превосходно.

Алмаз Рафикович отодвинул стул за угловым круглым столиком, помог усесться блондинке, затем сел сам и жестом подозвал официанта. Тот вихрем понесся к столику Нигматзянова и замер перед ним с подобострастной улыбкой. Алмаз Рафикович сказал ему несколько слов и посмотрел на блондинку — та кивнула.

Официант записал заказ в маленькую книжечку и, не переставая улыбаться, испарился.

Камельков жахнул еще пятьдесят граммов, встал из-за стола и тяжелой, пошатывающейся походкой направился к Нигматзянову и его подружке. Приблизившись к ним, он остановился, глупо улыбнулся и спросил:

— Вы па-азволите?

— Что такое? — нахмурился Алмаз Рафикович. — Что вам нужно?

— Ничего, — улыбнулся Камельков. — Просто увидел русские лица и не смог удержаться. Не поверите, но успел соскучиться, пока здесь сижу. Позвольте представиться — Колян. Вернее — Николай. А как зовут вас?

— Светлана, — представилась блондинка глубоким, низким голосом.

Алмаз Рафикович метнул в ее сторону свирепый взгляд, и она смущенно заморгала.

— Какое красивое имя! — оценил Камельков. Затем посмотрел на Алмаза Рафиковича и спросил: — Вы позволите сделать вашей даме небольшой мю-мезон-чик?

Пока Алмаз Рафикович соображал, что же такое имел в виду незнакомец, Камельков взял пухлую ручку блондинки и поднес ее к своим губам.

— Ну что вы, — улыбнулась блондинка красными, ярко накрашенными губами. — Не стоит.

— Стоит, стоит! — заверил ее Камельков и чмокнул блондинку в запястье. Затем он отодвинул стул и рухнул на него всей массой, едва не уронив вазу с пластмассовыми цветами.

— Посижу с вами немного, — развязно сообщил Камельков. — Хочется поговорить, а не с кем. Выпьете со мной водки? Я угощаю. — Он поднял руку, чтобы подозвать официанта, но Алмаз Рафикович строго сказал:

— Молодой человек, немедленно отправляйтесь за свой столик!

— Почему? — искренне удивился Камельков.

— Потому что мы пришли сюда поесть, а не заводить новые знакомства. Вы нам мешаете, ясно?

— Мешаю? — Камельков удрученно вздохнул. — Вот так всегда, — грустно сказал он. — Всем я мешаю. Дома мешаю, на работе мешаю, даже в ресторане… и тут мешаю. Может, у меня плохая аура, а?

— Может быть, — злорадно согласился Алмаз Рафикович.

Камельков пристально на него посмотрел и ядовито усмехнулся: