Глазами любопытной кошки

Мои сорок дней в Иордании закончились скромно – чаепитием в просторном загородном доме Луны, с Анжеликой и несколькими французскими и иорданскими подругами, которых Луна хотела познакомить со мной и моей книгой. Я призналась, что Иордания предстала передо мной чем-то вроде культурной мозаики, элементы которой соединялись в единое целое лишь благодаря тому, что все участники оказались на этом островке спокойствия посреди пустыни. Не одни только набатейцы, греки и римляне оставили в Иордании свой след, но и люди, несколько поколений назад бежавшие от опасной жизни в России, потерявшие родину, когда израильтяне провозгласили свое государство за счет палестинцев, или, как в случае с иракцами, просто не захотели стоять на линии огня. Жизнь в Иордании была образцом бедуинского гостеприимства и великодушия: здесь всех принимали с распростертыми объятиями, и все, кого мне довелось встретить, подтверждали это радушным «добро пожаловать». На первый взгляд Иордания казалась скучной, она находилась под сильным влиянием западных корпораций, принятых здесь, как и все остальное, с присущей иорданцам открытостью. Но стоило копнуть глубже, и обнаруживалось увлекательное смешение культур, как ни странно – гармоничное.

НЕСКУЧНЫЙ ПЕРЕЕЗД

Попасть из Иордании в конечный пункт моего путешествия, Синьцзян – самую западную провинцию Китая, – оказалось непросто. Для начала требовалось получить китайскую визу и предоставить рекомендательное письмо из американского посольства, в котором объяснялось бы, кто я такая и зачем хочу поехать в Китай.

Уровень безопасности американского посольства впечатляет. В окрестностях здания запрещено уличное движение, установлены цементные барьеры и дополнительная полоса, отделяющая здание от улицы. Мне пришлось пройти три пропускных пункта, показать свой сотовый телефон, который потом отобрали вместе с двумя камерами. Сумочку обыскали, затем я прошла через рентгеновский аппарат, и напоследок меня досмотрел охранник с металлодетектором.

Мне вручили номерок – «80», и очередной охранник направила меня в отдел по работе с американскими гражданами. Людей в комнате оказалось как селедок в бочке, и пока подошла очередь только шестого человека. Я спросила даму, сидевшую за толстым стеклом, о письме, которое затребовало китайское посольство для оформления визы. Та протянула мне копию бланка с шапкой, напечатанной едва различимыми чернилами, и сказала: «Напишите письмо сами, а консул подпишет его за тридцать долларов». Я так и сделала, протянула письмо ей через отверстие с продувом (если кто-нибудь захочет передать документы, посыпанные ядовитым порошком, порошок попадет злоумышленнику прямо в лицо). Сотрудники посольства общались с посетителями через бронированное стекло, говоря в микрофон. Не было почти никакого личного контакта, а получить какую-либо информацию или задать вопрос оказалось практически невозможно.

Решив забронировать авиабилет, я обратилась в несколько турагентств, но везде получила один ответ: «Нет, мы не работаем с этим направлением». Или еще хуже: «Куда-куда? В первый раз слышу».

У дяди Ахмеда, ворчливого гида, было свое турагентство, и он заказал мне билет из Аммана в Абу-Даби, а затем в Исламабад в Пакистане.

– Я забронировал вам билет в Кашгар – это город в Синь-цзян-Уйгурском автономном районе Китая, – но дешевле будет купить его в Исламабаде, – сказал он.

Абу-Даби – город в Объединенных Арабских Эмиратах недалеко от Дубая. Мне предстояло пробыть там всего две ночи, но на это время я назначила с десяток встреч с дорогими мне людьми. Я написала Сабрие, танцовщице, которая разрешила мне пожить в ее номере в Каире. Оказалось, она работает в Абу-Даби. В течение тридцати двух лет мы переписывались с моим другом Рави. Он был родом из Шри-Ланки, но последние одиннадцать лет прожил в Саудовской Аравии, а она граничит с Эмиратами. Вся его семья из четырех человек приехала в Дубай на автобусе, и мы наконец встретились. Я также выяснила, что в Дубае живет Али Абдулла Буайша, автор песни «Афкари», той самой мелодии в исполнении «Икхвани Сафаа», что вдохновила меня на путешествие в Занзибар. Я позвонила ему, и он пригласил меня в гости.

На пути в Абу-Даби потерялся один из моих чемоданов, и из соображений безопасности авиакомпания отказалась хранить его в аэропорту до моего появления. К счастью, чемодан нашелся, но я сделала вид, будто не получила сообщение от авиакомпании, чтобы чемодан в аэропорту все же оставили.

Арабские Эмираты – разбогатевшая на нефти суперсовременная роскошная страна, где полно торговых центров. В Дубае даже есть торговый центр, внутри которого оборудован горнолыжный склон. Сабрие отвезла меня в Дубай, до него только час на машине от Абу-Даби. Город спроектирован и построен по квадратам, за исключением шикарного прибрежного района, где находится самый дорогой отель в мире, имеющий форму гигантского корабля.

Захра, двадцатитрехлетняя дочка Али Абдуллы Буайши, заехала за мной на шикарном джипе. На ней были черная абайя и платок.