Глазами любопытной кошки

– На Занзибаре много недовольных и существуют большие политические разногласия, – рассказал он. – Партия оппозиции добивается независимости Занзибара – чтобы у нас появился собственный флаг, а жители материка для поездки на остров брали с собой паспорта и проходили иммиграционный контроль.

По слухам, прошлые выборы подтасовали, должна была выиграть оппозиционная партия, но этого не случилось. Члены партии обратились к правительству США с просьбой проследить за процессом голосования, однако американцы отказались ехать в деревни – а большинство голосов украли именно там.

– Жители Занзибара хотят, чтобы в стране были более строгие мусульманские порядки, – говорил представитель партии.

Я спросила его о будущем, и он ответил:

– Люди пока не готовы бороться и умирать. Может, лет через пятнадцать они поднимут бунт и тогда что-нибудь да изменится.

Как-то вечером я шила и работала на компьютере, когда позвонил Тарик и сказал, что нам надо поговорить и он зайдет. Я спустилась, зашла за угол дома и села на баразу. Вскоре появился и он.

– Сегодня в «Бвавани» вечер таараба. Тебе понравится!

Я не хотела никуда идти, но он настаивал, и я поддалась на уговоры. В «Бвавани» все оказалось в точности как в другие дни, у бассейна никого не было. Тарик расщедрился и пригласил меня вниз, на «настоящую» дискотеку. В зале громыхала Шакира.

– Таараб скоро будет, – заверил он меня.

Стены зала были выкрашены в угольно-черный цвет, а неоновые огни сверкали не переставая. Никакого таараба не последовало, но Тарик заявил:

– Сейчас увидишь, как развлекаются настоящие африканцы!

Музыка была обычной, американской, разве что хиты немного устарели. Я не могла на него сердиться, потому что он искренне хотел прийти сюда, и было видно, что ему хочется танцевать. Чуть позже диджей поставил бонго флава и несколько песен из разных африканских стран: Уганды, Кении, материковой Танзании и ЮАР.

Я читала раньше об известном диджее Юзефе, знатоке африканской музыки, который организует ежегодный музыкальный фестиваль «Бусара». Как-то раз у нас с Эммой зашел о нем разговор, и она предложила:

– Давай сходим к нему домой. Я тебя отведу.

Юзеф сказал, что в честь полнолуния устраивает вечеринку в деревне на берегу. Деревня находилась далеко и называлась Кендва. Так как у Эммы было много знакомых, мы отправились на другой конец острова на шикарной машине с одним из влиятельных в занзибарском аэропорту людей, Анваром.

Дорога в Кендву больше напоминала тропинку с колдобинами, чем шоссе. В свете фар я видела лишь красную землю под ногами. Мы проезжали деревни с тростниковыми хижинами и низкими домами из глиняных кирпичей. Коровы тащили телеги, а по улицам бегали животные. Машин на дороге почти не было – в основном телеги, велосипеды, прохожие и скот.

Сначала мы остановились на пляже, а затем за комплексом туристических бунгало. Внезапно тишину прорезал какой-то вой. Это оказался зумари – духовой инструмент, по звучанию похожий на египетский мизмар[33] (Анвар сказал, что его завезли на Занзибар египтяне). Затем послышался бой нескольких видов барабанов, и представление началось. Группа примерно из десяти мужчин и женщин исполнила танец с палками и шалями. Широко расставив ноги, они раскачивали бедрами и описывали ими плавные круги.

Позже, припарковавшись у громадного гостиничного комплекса «Сансет», мы продефилировали по большому ресторану в открытый внутренний двор, где было полно европейцев. Эмма и Анвар здоровались со своими знакомыми.

Затем мы очутились в другом отеле, в большом диско-баре под открытым небом, где диджей Юзеф крутил пластинки. Это оказалось типичное туристическое место, где проводят время парни в дредах и женщины музунгу. Европейки были сплошь в простых майках и юбках – стиль «хиппи в отпуске».

Я уже начала думать: зря мы проделали такой путь, чтобы увидеть банальное зрелище, но тут на танцпол вышли акробаты. Эти юноши исполняли рискованные сальто и разъезжали на велосипедах с двухметровыми колесами, удерживая в зубах длинную палку с бутылками из-под кока-колы на ней.

После представления один из акробатов продемонстрировал Эмме свои ключицы, которые ломал восемь раз. Я спросила, сколько им платят.

– Обычно пускаем шляпу по кругу, – ответил он.

На другом краю танцпола всеобщее внимание привлек худой парнишка в майке с изображением Боба Марли. Он исполнял безумный танец, двигаясь как кобра и находясь в трансе, а под конец упал на живот и принялся извиваться на песке.

После представления контингент зрителей полностью поменялся, и танцпол заполнили африканцы. Иностранцев осталось мало. Мужчины танцевали, явно получая от этого огромное удовольствие, их движения были плавными и чувственными. Музыка играла разная – от бонго флава до африканской в клубной обработке, сальсы, хауса и тому подобного. А я-то надеялась услышать что-нибудь чисто африканское и менее модное.