Глазами мага

- Но ведь помню же эти слова, значит, внушить мне эту мысль он пытался весьма упорно. Действительно, на моем страхе остаться одной в трудную минуту он поиграл. Я даже совершила попытку самоубийства. Впрочем, какая это попытка? Так, правильно говорят психологи, попытка привлечь к себе внимание. И попытка частично уменьшить его прессинг. Во всяком случае, я получила некоторую передышку, когда он не терзал меня своими наставлениями и претензиями, что еще я должна сделать, чтобы быть "хорошей женой (ему, шелудивому?) и матерью (моей дочке, с которой он ни мало не считался, да и меня заставлял ее прессовать, как это он делал со своими детьми и со мной, т.е. с теми, кто от него сколько-нибудь зависел).

В голосе женщины явно зазвучали нотки раздражения. "Ну что ж, значит от страха мы уже избавились,"- удовлетворенно констатировала я для себя. А клиентка тем временем продолжала:

- Для большей моей от него зависимости он открыто ходил со мной по магазинам (где его знакомые никак не могли появиться), покупал продукты (частично за свой счет), видимо для того, чтобы я была ему обязана.

Марина Владимировна задумалась, улетев мыслями в прошлое. Зеленоватые глаза заблестели, то ли от обиды, то ли от наступающего просветления. Боялась ли она его как прежде, не знаю, но жертвой себя уже явно не ощущала. Обида переходила в возмущение, возмущение выплескивалось, а с ним уходил страх, ужас, парализовывавший ее не один год.

- Как он мог научить меня быть хорошей матерью, если сам был преотвратным отцом, на глазах у своих сыновей изменяющим их матери, не считающимся ни с ними, ни с кем, кроме начальства, что могло их научить разве что лицемерию, неуважению к институту брака и еще цинизму. Вот в последнем он был "королем". К тому же трусом. Ну ни разу в открытую меня не защитил! Я и с работы вылетела из-за него. Если б я сразу не нашла себе приличную работу, он бы меня сразу бросил... одну, с ребенком.

Возмущение перерастало в гнев, переходящий в открытое презрение.

- Такому ничтожеству не нужна женщина слабая, безвольная. От такой ведь не повампиришь, а он этим баловался внаглую. Чего только стоили его изнурительные секс-марафоны, до полного моего, именно моего, а не его, изнурения! Я тогда не понимала, что он творит это специально. Он это объяснял тем, что после такого секса мне уже не захочется ему изменять и вообще шляться по мужикам. Ах, как он ошибался! - добавила она уже с усмешкой.

Я поняла, что избавление от "инкуба" не за горами.

- Знаете, я даже сама остановила беременность от него.

- Разве такое возможно?

- У меня получилось. Беременность была, УЗИ показало, а потом плод оставался живым еще около месяца, но абсолютно не развивался, словно заснул. А когда я окончательно решила, что рожать от него не хочу, у меня начался выкидыш. Тяжелый был выкидыш, - вздохнула Марина Владимировна, - зато не родила ребенка от такого морального урода, как Владислав. Да, он лихо мною попользовался, но все же я выскользнула из-под влияния этого "гриба с грибом", как он удачно назвал себя. Хоть он и больно ломал меня, но сломать меня ему не удалось. Не по зубам оказалась.

Я молчала, ожидая продолжения.

- Хотя нет, он все же достал меня спустя пятнадцать лет. Вот этими самыми снами. Это действительно был он. Вы спрашивали о его, так сказать, манере поведения. Именно так он и вел себя со мной в постели, так почти доводил меня до истерики, так буквально уничтожал навязчивым сексом. Именно его лицо мне страшно было увидеть и вновь ощутить его прессинг... А ведь он просто ничтожество!

Она почти весело сказала:

- Он думал, что он дракон, а оказался маленькой ящерицей, отбросившей хвост при первой опасности.

- То есть? - попыталась уточнить я.

- Он уехал за рубеж на плечах сына. Женил его на девушке соответственной национальности, у которой была возможность уехать на "историческую родину", и мотанул от Перестройки.

- Вы уверены, что Ваш инкуб именно Владислав?

- Я всегда это подсознательно знала. Я даже сожгла его фотографию, вернее, обожгла ее по кругу, поместив его в символический огненный круг, чтобы меня не доставал. Наверное, что-то не так сделала, вот он и пристал ко мне по ночам.

- А сейчас Вы боитесь его появления?

- Сейчас нет. Ночью - не знаю. Во всяком случае, мне сейчас легко и радостно на душе. И зачем я столько лет носила всю эту мерзость в себе?

Женщина улыбнулась, глаза засияли, и я подумала, как хорошо, что я настояла на продолжении "беседы". Как приятно освобождать людей от наваждения!

Звон колокольчика, приглашающего секретаря, прозвучал победной симфонией. Наконец-то день закончился. И как! За туфельками я, правда, опять не успела, зато на душе так светло и спокойно!