Глазами маршала и дипломата. Критический взгляд на внешнюю политику СССР до и после 1985 года

Во–первых, для ТБ США, оснащенных КРВБ, в нашем предложении было установлено определенное их количество. Дж. Бейкер поставил вопрос, чтобы США имели право иметь любое количество ТБ, оснащенных КРВБ, в рамках общего количества 1600 стратегических носителей. При этом он добивался ответа на свой вопрос именно сейчас. Поскольку проработку нашего предложения нам не удалось полностью закончить, на этот упорно задаваемый Дж. Бейкером вопрос я ничего другого сказать не мог, кроме как уклончиво ответить, что, мол, разница в 40% (между количеством советских и американских ТБ в общем пределе 1600 носителей) могла бы в определенном пределе «плавать», но иметь предельный уровень.

Во–вторых, Дж. Бейкера не устраивал предел дальности в 600 км для ракет типа СРЭМ. Но здесь мы имели четкие инструкции: по этому вопросу уступок быть не может. Обсуждение вопроса о КРВБ продолжалось несколько часов. Американцы после консультации по телефону с президентом Дж. Бушем снизили свой предел с 1000 до 800 км, но, поскольку по этому вопросу мы не уступали, договориться не удалось.

В качестве итога бесед по проблеме КРВБ привожу запись из протокола переговоров.

«Дж. Бейкер. Мы сделали все, что могли, чтобы договориться. Не получилось. Но, думаю, надо продолжать работу. Мы можем сказать прессе, что добились хорошего прогресса по КРВБ, но осталась лишь проблема дальности?

С. Ф. Ахромеев. Эти вопросы взаимосвязаны. Мы добились большого прогресса, но, думаю, не следует фиксировать внимание лишь на проблеме дальности.

Дж. Бейкер. То есть вы хотите сказать, что, пока не согласовано все, не согласовано ничего».

И это действительно было так. Поскольку проблема КРВБ решалась в пакете, окончательно в феврале 1990 года по ней договориться не удалось.

Все другие вопросы, поскольку мне были поручены только выработка и обсуждение с американцами нашего нового предложения по КРВБ, обсуждались без меня.

Насколько авторам было известно, не было больших сдвигов на переговорах и по КРМБ.

Однако позже, после завершения разработки Совместного заявления Шеварднадзе и Бейкера, в нем появилось неожиданное утверждение. В этом заявлении, опубликованном 11 февраля, было записано:

«Что касается крылатых ракет воздушного базирования, стороны достигли значительного прогресса, договорившись на основе пакетного подхода по всем оставшимся вопросам, за исключением вопроса о рубеже дальности».

Такая запись противоречила протоколу ведения переговоров, приведенному выше. Не соответствовала реальному состоянию дел запись в Совместном заявлении двух министров и по проблемам КРМБ. Договоренность по ней также фактически не была достигнута.

Все наши ведомства, участвовавшие в подготовке переговоров, были возмущены и, пожалуй, впервые высказали свое возмущение открыто. Шеварднадзе пришлось дать сначала объяснения, а затем и задний ход.

Здесь необходимо сказать и другое: не какие–то «происки» военных заставили Шеварднадзе изменить свою позицию по КРВБ и КРМБ после отъезда Бейкера из Москвы. Нет, просто вскрылось, что наши дипломаты допустили большую ошибку и, не имея на то директив, фактически согласились не ограничивать количество американских ТБ с КРВБ в пределах 1600 стратегических носителей.

Началась подготовка наших директив для апрельской встречи министра иностранных дел СССР и госсекретаря США в Вашингтоне. Шла она болезненно. Были приняты следующие решения по проблеме КРВБ: предложить плавающий уровень в рамках 90–115 ТБ (для американских бомбардировщиков) в общем числе 1600 стратегических носителей. С неограниченным их развертыванием не соглашаться. Сохранить в директивах предельную дальность ракет типа СРЭМ в 600 км.

По КРМБ на переговорах в Вашингтоне надлежало отстаивать, чтобы максимальное количество этих ракет у сторон не превышало 600 единиц. Низшим пределом дальности таких ракет устанавливались бы 600 км. Американцы же выступали на переговорах за то, чтобы развертывание таких ракет вообще никаким числом не ограничивалось.

Когда эти позиции были отработаны, стало вырисовываться, что положение Шеварднадзе в Вашингтоне будет нелегким. Придется отходить от некоторых опрометчиво данных американской стороне обещаний.

С. Ф. Ахромеев. Предполагаю, что именно поэтому и возникла необходимость моей поездки с министром иностранных дел в Вашингтон. Можно было поручить мне там ведение переговоров по СНВ, в которых ожидались трудности. Лично для себя я неприятным их не считал, хотя понимал, что ситуация сложится нелегкая. Ведь в дипломатии, как и на войне, особенно тяжело возвращать сданные ранее позиции.