Глазами маршала и дипломата. Критический взгляд на внешнюю политику СССР до и после 1985 года

Классическим, я бы сказал, примером здесь может служить история с советскими ракетами средней дальности, известными под названием СС–20. Исходя из известных мне фактов, я не видел оснований для сомнения в том, что с учетом всех объективных обстоятельств того времени (середины 70–х гг.) было просто неизбежным решение о создании и начале развертывания ракет СС–20 взамен устаревших и становившихся все более ненадежными и даже небезопасными жидкостных ракет первого поколения СС–4 и СС–5. Однако в осуществлении этого решения (масштабы, сроки, порядок развертывания ракет СС–20), как я всегда считал, были допущены серьезные просчеты, которые повлекли за собой не менее серьезные последствия. (Кстати, во взглядах на проблему ракет СС–20 мы все годы были едины с моим коллегой, соавтором этой книги. Наши совместные действия были направлены на ограничение развертывания ракет.)

Чтобы стала ясной суть допущенной, на мой взгляд, главной ошибки при развертывании ракет СС–20, необходимо напомнить, как складывалась ситуация в период между началом их развертывания в 1976 году и принятием Советом НАТО в декабре 1979 года решения о размещении в Европе новых американских ракет средней дальности.

То, что в тот период на советско–американских переговорах по ограничению стратегических вооружений дело шло, хотя и с немалыми трудностями, к заключению нового договора (ОСВ–2), вызывало неоднозначную реакцию в руководящих кругах западноевропейских стран — членов НАТО. С одной стороны, улучшение советско–американских отношений на центральном, стратегическом направлении в принципе приветствовалось, а с другой — возникали и опасения, как бы это не привело к «расстыковке» между США и Западной Европой. Отсюда у западноевропейских руководителей появилось желание усилить ядерную привязку США к Европе путем дополнительного размещения здесь американского ядерного оружия новых классов. В то же время западноевропейским руководителям было не так–то легко решиться на это — особенно на размещение ядерного оружия наземного базирования — ввиду роста антиядерных настроений в их странах.

Не было единодушия и в руководящих кругах США относительно целесообразности размещения в Европе новых американских РСД. Известно, что не видел необходимости в этом Комитет начальников штабов США: военные отдавали предпочтение варианту модернизации уже имевшихся в Европе оперативно–тактических ракет «Першинг–1». Такого же мнения придерживался даже такой милитаристски настроенный деятель, как Р. Перл, который впоследствии говорил, что решение о развертывании в Европе «Першингов–2» и крылатых ракет средней дальности причинило НАТО больше политического вреда, чем они стоили того в военном плане[3].

Важно было и то, что в 1977–1979 годах, вопреки сложившемуся позже представлению, даже те на Западе, кто сразу стал изображать СС–20 как пугало и ратовать за «ядерное довооружение» НАТО, не решались утверждать (и для этого не было оснований, имея в виду незначительное количество таких ракет, развернутых в те годы), что соотношение сил в этой области уже изменилось в пользу СССР. Подобного утверждения не содержалось и в самом решении Совета НАТО от декабря 1979 года, а также в сопровождающих его принятие заявлениях руководителей стран этого союза. В решении лишь говорилось, что с началом развертывания ракет СС–20 в сочетании с другими шагами СССР по модернизации ядерных вооружений в Европе складываются беспокоящие Североатлантический союз тенденции,

«ибо если эти тенденции сохранятся, то превосходство русских в тактических ядерных средствах сможет подорвать стабильность, достигнутую в межконтинентальных системах, и породить сомнения в отношении надежности стратегии сдерживания, применяемой НАТО»[4].

Наличие в период 1977–1979 годов трех упомянутых обстоятельств: двойственность отношения западноевропейских руководителей НАТО к перспективе размещения новых американских ракет в Европе; отсутствие единодушия внутри руководства США по этому вопросу; незаангажированность к тому времени руководителей США и Западной Европы в публичных оценках степени угрозы, которую создавали ракеты СС–20, — все это вместе взятое создавало «окно возможностей» для нахождения компромиссного решения, которое могло бы предотвратить размещение в Западной Европе американских РСД.

Просматривались и возможные контуры такого компромисса. Запад нам давал соответствующие сигналы: пусть СССР «раскроет карты», из которых было бы видно, что он не станет развертывать ракет СС–20 больше (в пересчете на боеголовки), чем было ракет СС–4 и СС–5, а еще лучше — ограничится несколько меньшим их числом с учетом более высоких качественных характеристик. Тогда озабоченность западноевропейцев будет снята, и вопрос о размещении в Европе новых американских ракет отпадет. К этому сводилось, в сущности, и то, что сказал канцлер ФРГ Г. Шмидт летом 1979 года советскому премьеру А. Н. Косыгину в своей беседе с ним в аэропорту в Москве, где он специально сделал остановку по пути из Бонна в Токио.