Глазами маршала и дипломата. Критический взгляд на внешнюю политику СССР до и после 1985 года

Как бы то ни было, теорию новой военной доктрины и военной стратегии Генеральный штаб разработал. Большую помощь в этом оказали мне генералы В. И. Варенников, В. А. Омеличев, М. А. Гареев, В. В. Коробушин. Обсудили ее с руководящим составом Генерального штаба. Поскольку входящие в него работники были с проблемой знакомы, обсуждение прошло относительно безболезненно. Затем я доложил ее основы министру обороны и получил его одобрение. После этого, вскоре по возвращении из Рейкьявика, я выступил с докладом о новой советской военной доктрине перед профессорско–преподавательским составом Академии Генерального штаба. В этом докладе я ответил на пять заключенных в доктрине кардинальных вопросов в духе новой внешней политики Советского Союза (а не на четыре, как раньше).

1. О вероятном противнике. Да, мы считаем Соединенные Штаты и НАТО своими вероятными противниками, поскольку и они нас считают таковыми. Но мы готовы к демонтажу механизма военного противостояния с США и с НАТО в Европе. Готовы действовать совместно в этом направлении.

2. О характере войны. Пока что мы вынуждены готовить вооруженные силы к ведению боевых действий с применением ядерного и обычного оружия, поскольку опять–таки такую подготовку ведут США и их союзники. Но мы стоим за полную ликвидацию ядерного оружия в мире. Готовы принять совместно с руководством США и НАТО практические меры по снижению напряженности и военной опасности в мире.

3. Какие нам нужны вооруженные силы? Мы готовы по мере снижения военной опасности к двусторонним и многосторонним сокращениям, а в определенных условиях и к односторонним сокращениям армии и флота. Готовы также к замене определенных военных мер политическими в ходе создания безопасного мира.

4. И, наконец (это было нечто совершенно новое и неожиданное), мы в случае агрессии против нас отказываемся от перехода в короткий срок после ее начала к наступательным операциям.

Будем отражать нападение только оборонительными операциями и одновременно стремиться с помощью политических мер ликвидировать конфликт. Преднамеренно отдавая стратегическую инициативу в войне агрессору, будем вести оборону в течение нескольких недель. Если эти меры не приведут к успеху и параллельными политическими акциями агрессию прекратить не удастся, только тогда развернем широкомасштабные действия по нанесению поражения агрессору. Лишь опытный профессиональный военный может понять, к каким коренным изменениям в состоянии армии и флота и буквально к перевороту в их подготовке ведет это теоретическое положение.

5. И в заключение я сказал, что теперь наша военная доктрина приобрела новое качество. В нее как составная часть включена деятельность политического и военного руководства по предотвращению войны. Предотвращение войны стало как теоретической частью военной доктрины, так и частью практической деятельности военного руководства Советского Союза. Откровенно говоря, этим открытием Генерального штаба в военной теории (а это было предложено впервые) мы даже гордились. Это положение начало реализовываться на практике уже к концу 1986 года.

Теперь военная доктрина СССР представляет собой систему официально принятых в Советском государстве основополагающих взглядов на предотвращение войны, военное строительство, подготовку страны и вооруженных сил к отражению агрессии, а также на способы ведения вооруженной борьбы по защите социалистического Отечества. Таким образом, в большинство основных ее положений, по форме похожих на прежние, было вложено новое содержание.

Таково в сжатом виде было содержание моего доклада в Академии Генерального штаба. Пока я делал доклад, в зале была абсолютная тишина, а на лицах слушающих — особенно в ходе второй половины доклада — непонимание, недоумение и тревога. Но что началось после доклада! Куда делась респектабельность наших военных ученых! По–моему, многие из них забыли, что перед ними выступает начальник Генерального штаба. Посыпались обвинения чуть ли не в измене или уж во всяком случае не только в ошибочности, но и недопустимости ряда положений доклада. Ведь то, что мне и другим работникам Генштаба пришлось передумать и переосмыслить в течение более чем года, я изложил академикам, докторам военных наук и профессорам всего за полтора часа. Поэтому шоковое состояние аудитории можно было понять. Пришлось после этого два часа отвечать на вопросы, а в течение еще нескольких дней проводить военную игру. Бурные дискуссии в Академии продолжались более месяца.

После этого руководство и профессорско–преподавательский состав Академии Генерального штаба активно включились в дальнейшую, более детальную разработку новой военной доктрины и основательно помогли Генеральному штабу и министру обороны.

В самом конце 1986 года содержание и сущность новой советской военной доктрины были рассмотрены и одобрены Советом Обороны СССР.