Мы знаем: водород одновалентен. Иными словами, может вступать в химическую связь только с одним атомом. Эта единичная связь изображается черточкой. Валентность углерода равна четырем. Значит, каждый его атом располагает набором из четырех связей-черточек. Весь комплект штрихов в случае бензола расходуется на установление межатомных контактов между шестью атомами C и столькими же атомами H. Простенькая геометрическая комбинация! А в те годы, когда Кекуле принялся возводить свою знаменитую архитектуру, валентный штрих был непроверенным нововведением.
Поначалу строительство шло гладко. Как говорится, без сучка и задоринки. Кекуле отлично знал, что в бензольной цепочке все атомы углерода равноценны. Ага, рассуждал он, цепочка не может быть разомкнутой. Иначе краевые звенья отличались бы по химическим свойствам от тех, что в середине. И вот на свет появился замкнутый цикл. Шестичленное кольцо, в котором ординарные и двойные связи между атомами углерода чередуются. Ради краткости в формуле латинские символы углерода и водорода, а также штрихи, обозначающие связь между C и H, опускаются. Получается голый скелет, составленный из CC связей. И надо же было так случиться, что скелет оказался призраком!
Формула бензола стала величайшим откровением своего времени и наряду с этим… величайшим заблуждением. «В бензоле нет обычных двойных связей», — напишет вскоре Кекуле, чтобы тем самым поставить перед наукой проблему, которая неразрешима в рамках классической теории химического строения.
Да, чередование одиночных и двойных штрихов в бензольном кольце оказалось фикцией. В физическом смысле слова. Правда, фикцией удобной — в химическом смысле слова. Настолько удобной, что органики до сей поры используют в своих длинных выкладках элегантную конструкцию Кекуле. Что ж, химикам вполне достаточно, что формула наглядно отражает картину целочисленных межатомных взаимоотношений при любых превращениях бензола, наблюдаемых в пробирке. И впрямь: к чему экспериментаторам вдаваться в физический смысл валентного штриха? Но дотошным химикам-теоретикам, а особенно физикам… Не счесть, сколько хлопот доставила им структура Кекуле!
С одной стороны, формула вроде бы правильна. Во-первых, потому, что в ней действительно присутствуют три двойные связи. Доказательство? Пожалуйста: бензол присоединяет ровно шесть атомов водорода — по паре на каждую двойную связь, разрывающуюся в процессе реакции. Во-вторых, двойные связи чередуются. Это подтверждается тем, что, бензол можно получить из трех молекул ацетилена HC = HC.
Каждая из них напоминает шейку трехструнной балалайки. Представьте, что у всех трех инструментов лопнуло по одной струне. Осталось три грифа с двумя струнами и с двумя обрывками каждый. Нетрудно соединить теперь обрывок струны одной балалайки с обрывком другой. Два обрывка, скрепленных воедино, — модель ординарной связи. Совершенно очевидно, что связанные струны оказались между двухструнными балалайками. Так что никуда не денешься: ординарные и двойные связи в бензоле должны чередоваться…
Должны… Но чередуются ли?
Есть такое вещество — ортодихлорбензол. Его получить несложно — стоит только на две соседние вершины бензольного шестиугольника «посадить» по атому хлора взамен атомов водорода. Если справедлива формула Кекуле, то возможны два варианта структуры ортодихлорбензола:
когда между атомами хлора заключена двойная связь и когда между ними связь ординарная.
Химический состав один. А физические свойства должны разниться! Хотя бы ненамного. Между тем известен лишь один-единственный тип ортодихлорбензола. Выходит, ординарная и двойная связь равнозначны? Но это же противоречит фундаментальнейшему положению бутлеровской теории химического строения! Да и разговоры о чередовании утрачивают всякий смысл…
Химики заметались, мучительно отыскивая выход из тупика. Дьюар предложил симметричную структуру бензола, в которой одна из связей соединяла не соседние, как у Кекуле, а противолежащие вершины. Посыпались формулы с перекрестными валентными штрихами:
Была даже предпринята попытка вырваться из плоскости и возвести объемную архитектуру в виде трехгранной призмы с атомами углерода в шести ее вершинах. Но, увы, все поползновения сохранить целочисленность межатомного взаимодействия, приписываемую валентному штриху, оставались тщетными. Новые постройки грешили еще более уродливыми несообразностями, чем классическая конструкция Кекуле…
Тогда Тиле, коллега и соотечественник Кекуле, отвергнув табу целочисленности, нарисовал внутри бензольного шестигранника пунктирную оторочку. Взяв от каждой двойной связи по одному валентному штриху, он расщепил их на шесть половинных!
В лицо теории строения был брошен прямой вызов. Но, увы, робкая догадка Тиле опиралась всего лишь на зыбкую почву интуиции.