Глазами сокола (СИ)

В результате, слухи здесь распространялись настолько стремительно, что казалось, ничто на свете не смогло бы их остановить. К тому же скрыть что-то от внимательного взгляда соседа, было почти невозможно. И неважно было, что именно случилось. Вышла ли дочка пекаря замуж «недостойным образом», или продавца в бакалейной лавке оштрафовали за обвес – всё тут же становилось известно всем и обрастало мириадами подробностей. И сплетни захватывали умы и оборачивались, порой, неожиданными последствиями…

Так что не было ничего удивительного в том, что и о неожиданном появлении светловолосой незнакомки, и о попытке отравления Сириуса, вскоре, говорили все. К тому же, через пару дней после этого случилось событие, взбудоражившее умы чрезвычайно: недалеко от городских ворот нашли тело неудавшегося убийцы охотника. При нём были и дротик, и бутыль яда, и противоядье, в общем, всё, что могло указать на его преступление. И он обезглавлен, многие считали, мечом, оружием, которым владели благородные и воины лучшие в этих землях. Не укрылось от людей и то, что на пороге дома вдовы появился человек слишком уж похожий на солдата чистой крови. Никто не знал, что его звали Белоусом, никто не знал, что он был когда-то наставником Сириуса, как и того, что Сириус тщетно старался забыть многие его уроки, отказавшись от жизни, что была ему уготована при рождении. Но тем ни менее, связать между собой даже известные факты не составляло труда, и город гудел, как полчище голодных комаров в пору влажного августа.

Сириуса больше не привечали в лавках и тавернах, и даже улыбчивая хозяйка попала к местным в немилость. Ей прачка отказала в стирке белья, мол, как бы чего не вышло! Вдруг вываривая её простыни в белилах, она навлечёт на себя гнев неведомых злодеев?

К счастью, никто не догадался связать недавнюю историю со слухами о выжившем мальчике с Медного острова. Народ всё списал на появление загадочной благородной, чьи золотистые волосы наводили на мысли об отце, с прячущимися всюду врагами. Так или иначе, происходящее усложнило для Сириуса подготовку к предстоящему путешествию, и к дню, когда королевна вновь сбросила перья, охотник не сделал и половины из намеченного. И когда девушка в своём истинном обличье предстала перед охотником, первыми её словами были такие:

– Я знаю, как смогу отплатить тебе!

Это было произнесено с жаром и рвением, будто королевна только и думала о том, как скажет эти слова, пока была не способной на речь птицей. Но дальше ей было не суждено говорить: птичий клёкот полился из её рта, и прошла целая минута прежде, чем девушка смогла остановиться.

Охотник терпеливо молчал, пока королевна заполняла тишину ничего не значившими звуками, а когда собеседница замолкла, сказал:

- Тебе нужно подождать…

На лице королевны отразилось недовольство, но она молчала, понимая, насколько Сириус прав. Ей нужно было ждать, пока птица внутри неё успокоится и заснёт, перестав обращать в птичий клёкот все её речи. На миловидном личике королевской дочери отразилась борьба упрямства и благоразумия. Сириусу Селеста вновь напомнило красивое дитя, как и в ночь её первого превращения. Увы, он поймал себя на этой мысли, когда уже было поздно скрывать её от девушки. На его лице была улыбка, отразившая внутренний свет, вызванный этим воспоминанием. Королевна молча наблюдала за ним, а его всё больше это смущало. Он гадал: не думает ли девушка, что он смеётся над её неспособностью говорить? Но Селеста вовсе и не думала об этом. Улыбке его девушка не придала значения. Пользуясь вынужденным молчанием, она в который раз за эти недели, искала во внешности охотника черты северных князей. И в который раз она их находила, уже человеческими глазами. Дело было не только в цвете волос, которые охотник вновь умело скрывал, нет… Множество небольших деталей в его облике выдавали далеко не простое происхождение. Тонкие губы, острые скулы, пальцы рук, хоть и покрытые мозолями, аристократически изящные… Прямая спина, несвойственная простым охотникам и наёмникам осанка, склонность к молчаливости, отсутствие резкости в движениях. Всё это выдавало в мужчине прошлое, проведённое в обучении науке быть лордом, быть правителем и эталоном для прочих. И чем больше Селеста думала об этом, тем больше она убеждалась в правильности своих открытий, всё в нём подтверждало правдивость истории, секрета, хранительницей которого теперь была и она. Даже щетина и поломанные ногти не вызывали теперь в девушке отторжения, как раньше. Теперь ей удалось увидеть в Сириусе равного себе. Он, как и она, сменил свой облик на чей-то ещё потому, что так вышло… Сириус не мог предположить, насколько сильно за этот месяц Селеста изменила к нему своё отношение. Через несколько минут королевна вновь предприняла попытку заговорить, изо всех сил стараясь не торопиться, чтобы птичий клёкот вновь не помешал ей.

- Теперь, когда я знаю твою тайну, мы можем говорить честно и на равных.