Глазами тьмы

Затем и другие дамы, сталкиваясь, принялись неуверенно разбредаться по спальным местам. Мать с дочерью — ровно в центр полянки. Кара — под куст, голова к голове Тэйры. Эстер — так же вдоль периметра, но ближе к Идену. А Ариане досталось местечко возле стены природного боскета прямо напротив лаза, чему она, похоже, была рада. Брюнетка тут же села спиной к кусту, так, чтобы видеть проход, а приподняв голову — и весь полог из веток целиком.

И потянулись напряженные минуты тишины, постоянно прерываемые какими-то звуками.

Судя по изменившемуся дыханию, первым буквально мгновенно уснул сыскарь, словно находился в безопасной спальне. Остальные же явно нервничали и не могли последовать его примеру — страшно, неудобно и неуютно, не на такой ночлег все рассчитывали в этом путешествии. Тэйра четко слышала, как они ворочались, устраиваясь поудобнее на твердой и не такой уж теплой по весне земле, шелестели длинными подолами, бесстыдно задираемыми в темноте чуть ли не на плечи для сохранения тепла, вздыхали и даже пытались читать молитву. Со стороны умостившейся в центре полянки старшей пассажирки периодически доносились смутно знакомые слова, которые, правда, не имели реальной силы в ее устах, как у паладинов. По крайней мере, образница совершенно не чувствовала дискомфорта из-за этого тихого бормотания.

Когда до полночи осталось буквально пятнадцать минут, о чем любезно сообщила бесовка, девушка поняла, что совсем тихо и незаметно скрыться не удастся.

— Мне надо… — шепотом сообщила она в пространство, ни к кому конкретно не обращаясь, после чего постаралась как можно осторожнее скользнуть в прореху в зарослях. Главное — не разбудить Идена, потому что тот может не отпустить ее одну, в приказном тоне навязав кого-то в компаньонки. Хотя, коли рассуждать логично, зачем подвергать опасности сразу двоих? Шансов отбиться очень мало, если, конечно, сопровождающей окажется не Кара.

— Далеко не отходи, — приподняв голову, предупредила в спину Эстер, которой полагалось бы сейчас спать.

Ариана промолчала.

Стараясь не шуметь и не наступать на многочисленные сухие ветки, Тэйра принялась быстро удаляться от места ночевки. Она была налегке — без вещей, брошенных в дилижансе, без меча, оставшегося на нагретой телом земле. Поначалу она просто шла, а потом — и вовсе кинулась бежать. Цепляясь одеждой за сучки, запинаясь за корни, девушка петляла среди стволов, огибала совсем уж непроходимые заросли, постоянно меняла направление под настойчивые и непрекращающиеся жалобные завывания бесовки в голове. Через несколько минут она и под страхом смерти не смогла бы сказать, в какой стороне остался уютный по сравнению с остальными зарослями боскет. Стоило бы найти и для себя подобное укромное местечко, но время стремительно таяло. Придется нечисти решать текущие проблемы за нее. Хотя в глубине души девушка надеялась, что бесовка не станет полностью перехватывать контроль над телом и оставит ей свободу мышления и передвижения. Пусть будет страшно и трудно устроиться среди деревьев и кустов, но это преодолимо.

«Домой хочу-у», — напоследок расслышала образница завывания темной сущности, после чего ее сознание резко отключилось. Дальше действительность опять воспринималась урывками.

Вот она стоит, затаившись где-то за широким стволом дерева с шероховатой на ощупь корой, испещренной бороздками. Кажется, часть глубоких рытвин — это не природная структура коры, а следы от когтей. Затем — крадется, тщательно выбирая, куда наступить. Окружающее видится в синеватых, серых и фиолетовых тонах, характерных для ночного зрения. Потом наступает долгий провал и умиротворяющая темнота. Однако следующая воспринимаемая сценка не так благополучна — она кого-то тащит, перекинув через плечо! Снова провал… Замах рукой, брызги крови, чей-то визг… Тэйра успела ощутить слабую тошноту, все ее эмоции притупились. Зато хорошо чувствовалась инородная злость, восторг и упоение от происходящего. Темнота… Новые брызги крови. А после бег на грани возможностей. Образница смутно понимала, что у этого передвижения есть смысл, какая-то цель, но мысли расплывались. Где-то в глубине сознания рождались угрызения совести и страх. Даже при помутнении рассудка, в короткие моменты просветления, Тэйра понимала, что вряд ли по чаще бродят толпы людей. Значит, жертвами стал кто-то свой, хорошо знакомый.

Прерываемый моментами беспамятства бег продолжался и продолжался. Кажется, уже был близок рассвет, когда усталое тело свалилось под куст. Последнее, что она почувствовала, — удовлетворение.