Глазами женщины

Ну уж нет, конечно, я не люблю его! Таких как он вообще нельзя любить. Он же не прекрасный и галантный рыцарь, поющий под окном серенады, а омерзительная помесь орангутанга со свиньей. О, я знаю ему цену. Он хорош в постели (точнее, в подворотне), еще лучше он тем, что приводит вас в бешенство. Он -- моя огнеопасная игрушка, мой динамит, которым я хотела бы разнести всех вас и вашу паскудную жизнь. Вдребезги, в клочья!

Но самое ужасное -- во мне течет ваша отравленная кровь. Зараза гнездится внутри меня. Я смотрю на жизнь вашими мертвыми глазами, и сердце мое так же оледенело. Я одна из вас и ничего не могу с этим поделать, а все мои игры -- только игры!

Императорское благочестие

Когда император Василий женил своего сына Льва, все славили и превозносили до небес его выбор. Феофана была совершенством красоты и благочестия. А ее нрав, гордый и холодный, быть может, мало подходил жене, зато был хорош для будущей императрицы.

Сам Лев, однако, не был в восторге от жены. Его раздражала безудержная набожность Феофаны, а еще больше -- ее холодность, и по своей воле он никогда бы на ней не женился. Но Василий не терпел, чтобы ему перечили, и Лев из страха подчинился.

Вскоре после свадьбы оправдались его худшие ожидания. Набожность Феофаны превосходила все разумные пределы и была совершенно неподабающа для императрицы. Вся ее жизнь была посвящена Богу, и она не собиралась отказываться от этого ради мужа. Ночью, едва уходили прислужники и приближенные, Феофана покидала свое золоченое ложе и шла на соломенный тюфяк и власяницы, разостланные на холодном полу. Всю ночь она проводила в молитве, простирая руки к небу, воздавая хвалу Господу и моля о спасении души. Естественно, об исполнении супружеских обязанностей в такие ночи не могло быть и речи, а ночей таких становилось все больше и больше. Императрица вела себя как монахиня, и с надеждой на рождение наследника можно было проститься.

Вряд ли кого-то удивит, что в скором времени у Льва появилась другая женщина. Зоя, дочь одного из придворных, выделялась красотой и отличалась тем, чего недоставало Феофане -- мягкостью и живостью нрава. Но Феофана была из тех женщин, которые хоть и не ценят мужчину, и мало в нем нуждаются, но по доброй воле никому его не отдадут. Измена Льва оскорбила ее до глубины души. Она пожаловалась свекру, хотя и знала, чем это может грозить ее мужу.

Василий славился крутостью нрава. Льва он всегда недолюбливал, подозревая, что тот родился не от него. Однажды он едва не ослепил сына, поверив клеветникам, доносившим, что Лев замышляет отцеубийство. И только отсутствие других наследников удержало его руку. Узнав, как мало сын ценит выбранную им жену, Василий впал в бешенство. Он вызвал Льва и тут же, не слушая никаких оправданий и просьб, оттаскал его за волосы, а потом, бросив наземь, избивал и топтал ногами, пока тот не стал обливаться кровью. Зою же приказал против воли выдать замуж за первого попавшегося человека.

Так Феофана отстояла свои права на мужа и престол. Но вскоре ее защитник Василий умер, и Лев стал единовластным господином Византии. Первым его желанием было избавиться от ненавистной жены. Однако выяснилось, что это не так просто. Народ был в восторге от Феофаны и ее благочестия, и, отправь Лев жену в монастырь (где ей и было место с самого начала), мог случиться бунт. К тому же ее поддерживали могущественные церковные патриархи, да и повод для развода найти было нелегко. Смирившись и положившись на волю Божию Лев прожил с нелюбимой женой еще десять лет.

Все кончилось так, как и должно было кончиться. Феофана умерла и немедленно была причислена к лику святых. Лев вскоре после ее смерти женился на Зое, которая к тому времени тоже овдовела. Неизвестно, Бог ли склонился к мольбам Льва, или эти две столь долгожданные смерти произошли по человеческой воле.

Первобытная любовь

Я помню дни юности мира. Я шла за мужчиной и несла его оружие -обточеные камни. Гортанным криком я предупредила его, что среди яда зелени леса скрывается Враг. Если бы Враг победил, он бы взял меня силой, безжалостно истерзав мое тело, а потом я стала бы рабыней его косоглазых и скуластых жен. Поэтому я несла камни моего мужчины, который кормил меня мясом и избивал не чаще раза в неделю. Как чиста была наша первобытная любовь! С каким восторгом я смотрела, как камень моего мужчины (который я несла для него!) свистит в воздухе и ударяет Врага прямо в висок! И когда он рухнул, а его черный дух, стеная, отправился к предкам, мы, смеясь и танцуя, словно дети, повесили его тело на дереве. Пусть скелет Врага, очищеный от плоти птицами и омытый дождями, станет памятником нашей любви!

Месть

Месть -- это все, что есть в моей жизни. Единственное, что осталось.