Глазами Зоны

Лаки повертел изделие – розоватый полупрозрачный камень в форме сплющенной с боков капли, внутри что-то шевелится… Или не шевелится, а это просто чудится? Ощущение было, словно кто-то смотрит на него изнутри кулона. Лаки прищурился, коснулся его подушечкой пальца, ожидая, что он будет теплым, но нет, холодный как льдинка.

– Что это? – спросил он.

– Какой-то арт, – дернул плечом хозяин квартиры. – Брют дал и велел проследить, чтоб ты его надел.

– А если не надену?

– Себе же хуже сделаешь. Он сказал, что от этого камешка зависит благополучный исход твоего задания. Ах, да, тебе же деньги еще полагаются… – он достал из нагрудного кармана рубашки свернутые пополам пятитысячные купюры. – Тридцать пять штук, должно хватить.

Лаки засунул деньги в кармашек разгрузки, завязал шнурок с артефактом на шее, и холодный амулет коснулся кожи. Одной рукой поднял с пола рюкзак – килограммов пятнадцать, вполне терпимо, – второй – гитару. Пистолет топорщился в кобуре под курткой.

Во дворе «сталинки» ждал синий минивэн с тонированными стеклами, толстяк уселся за руль, Лаки занял место позади него, положив гитару и рюкзак рядом на сиденье.

– Я так понял, что за Периметр ты меня проведешь?

– До Периметра, дальше я не хожу, мне жить нравится.

Зарычал мотор, машина тронулась с места. В голове Лаки мысли носились роем вспугнутых мух, он не мог сосредоточиться ни на одной, и ощущал себя отупевшим и беспомощным. За окном мелькали знакомые пейзажи, обещавшие скорые приключения. Его глодало дурное предчувствие. Закрыв глаза, Лаки пытался вспомнить черты лица Яны, но видел лишь смеющуюся Кузю, хрумкающую огурцом.

Значит, так: найти ту троицу, втереться в доверие, выкрасть Кузю и передать людям Брюта. На первый взгляд все просто, но на деле получится иначе, когда подключится человеческий фактор – Лаки боялся, что пожалеет девушку, не сумеет быть твердым.

За два километра до Периметра был КПП, насколько Лаки помнил, № 6, не доезжая до него, они остановились возле двухэтажного мотеля-клоповника между «девяткой» и «Киа Спортейджем», вылезли из машины. Навстречу выбежал невысокий носатый мужичок, кучерявый брюнет с проплешиной на темечке, пожал им обоим руки.

– Привет, я – Изя. Бери манатки и иди за мной, – обратился он к Лаки, который удивленно покосился на толстяка.

– Да, я тебя покидаю, – развел тот руками.

– Что ни час, то сюрприз, – вздохнул Лаки. – Я правильно понял, что дальше мне своим ходом?

– Нет, сейчас за тобой прилетит личный вертолет, – проворчал Изя.

– С блэкджэком и шлюхами, надеюсь? – съерничал Лаки.

Плешивый не отреагировал на шутку, зыркнул исподлобья и спросил:

– А зачем тебе в Зоне гитара?

– Мутантов окультуривать, – буркнул в ответ Лаки.

Изя то ли нервничал – дергался, топтался, крутился и оглядывался, теребил рукав куртки, – то ли от природы был таким суетливым. Отойдя в сторону, он поговорил с кем-то по телефону и, махнув рукой, велел следовать за ним.

Лаки уже давно на личном опыте убедился, что если где-то что-то происходит, значит, это кому-то выгодно, даже если «бенефициар» неочевиден. Когда возникла Зона, военные поначалу никого туда не пускали, огородили аномальную территорию четырехметровой бетонной стеной с натянутой по верху колючей проволокой, построили двадцать три контрольно-пропускных пункта и поставили охрану вдоль всего Периметра. Со временем так называемый «человеческий фактор», то есть раздолбайство вояк и жажда наживы, взяли верх. Зона стала доступной каждому, кто мог заплатить немалые деньги за вход, даже иностранцам. Но после того как стало известно, что группа американцев устроила там импровизированный концлагерь, в котором на живых людях проверяли воздействие артефактов на человеческий организм – всех без исключения заграничных гостей оттуда выгнали со скандалом.

Теперь же, чтобы попасть в Зону и не платить на КПП, особо верткие сталкеры умудрялись рыть подкопы или же перебирались через стену, а большинство пользовались услугами посредников, типа этого Изи.

– Новенький? – подозрительно зыркнув на Лаки, спросил у Изи молодой черноглазый лейтенант на КПП № 6.

Есть такое иррациональное чувство, которое на наркоманском жаргоне называется «попасть на измену» – когда, например, страж порядка со сверлящим взглядом просит предъявить паспорт, а у тебя его нет – кажется, что потолок опускается и вот-вот расплющит тебя в кровавую лепешку на заплеванном полу. Вот и сейчас Лаки думалось, что вояка его обыщет и отберет все ценное, включая консервы. Но нет, лейтенант благосклонно кивнул и приказал следовать за ним. Они подошли к железной решетчатой двери слева от огромных стальных ворот контрольно-пропускного пункта. Два солдатика с той стороны решетки вытянулись и козырнули старшему по званию.

Лаки ощутил едва заметное дуновение на щеке – словно ветер погладил его – и, улыбнувшись, прошептал:

– Ну, здравствуй, Зона-матушка! Надеюсь на твою помощь, больше мне рассчитывать не на кого.

– Ты что-то сказал? – обернувшись, спросил офицер.

Родинка над его правой бровью напоминала муху.

– Поблагодарил за помощь, – сказал Лаки. – Я могу идти?