Глазастая, ушастая беда

– Последнее как раз хорошо, – перебил меня батлер, – компания мальчишек – тот еще коллектив. Там процветает глупое бахвальство, звучат охотничьи рассказы о покоренных женщинах и выпитых бутылках. Я бы тоже хотел кое-что забыть из своих семнадцати лет.

– Не стану долго разводить турусы на колесах, – продолжил я, – Светлана, уже вполне опытная в общении с мужчинами, легко затащила наивного Сергея в койку. И через некоторое время спросила:

– Когда мы поженимся?

Сережа был истинным джентльменом, да к тому же он потерял голову от своей первой любовницы. Парень воскликнул:

– Хоть завтра!

О том, что ему, несовершеннолетнему, для оформления брака понадобится разрешение матери, Ромео понятия не имел. Светлана предложила ему дождаться восемнадцатилетия, которое вот-вот наступит. В мае Сережа стал совершеннолетним. Шестого числа пара тихо расписалась в загсе. Почему-то церемония проходила в кабинете заведующей, никакого срока ожидания им не назначили. Но Сережа тогда об этом не думал. Света тут же попросила мужа помочь ее матери. Она понятия не имела о характере Булкиной, о ее отношениях с сыном. Сама Света очень любила свою мать, была ради нее готова на все. Сергей пообещал выполнить просьбу невесты, но к Ольге Михайловне не обратился, понимал: это хорошо не закончится. Елене тем временем становилось все хуже, однажды Светлане пришлось вызвать «Скорую», которая отвезла мать в больницу. А там врачи объявили, что они бессильны: старшей Фотиной уже нельзя помочь. Болезнь сильно запущена, об операции речи быть не может. Светлана бросилась к Сергею, спросила:

– Ты с мамой говорил?

Парень стал юлить, дескать, не успел, мать все время занята.

Когда об этом зашла речь в мастерской Николая, Рита посмотрела на зятя.

– Извини, но ведь это правда.

Парень махнул рукой.

– Так я ничего не скрывал от Таты. Идиотом тогда был. Мне у матери чего-то попросить – все равно что дерьма поесть. Да и отношение у меня к ней тогда было как к врагу. Просто я ждал, когда поступлю в вуз и смоюсь. Куда? А к Свете! С ней жить стану. Жена же упорно просила меня с матерью по поводу Елены Семеновны поговорить. И отказать нельзя, и правду сказать невозможно. Что делать? Я попал в идиотское положение. Короче, я привел ее к нам в гости. Света стала умолять мою мать спасти Елену. Булкина ей конкретно ответила: «Нет, ты соблазнила Сергея из-за меня? Пошла вон!» Мать Фотиной вскоре умерла. Светлана меня в ее смерти обвинила и подала на развод. Я пытался ей объяснить, что не причастен к кончине Елены Семеновны. Если уж правду говорить – она сама себя погубила. Поверила экстрасенсу и гадалке, из-за своей глупости на тот свет ушла. Светлане мои слова не понравились.

Тата поддержала мужа:

– И понятно почему. Она искала виновного, признать, что родная мать дура, трудно. И сказать себе: «Тут много и моего пофигизма, я разрешила маме бросить химиотерапию, не возражала, когда ее понесло заговорами лечиться. При чем тут Сергей? Мы с мамой сами могилу ей вырыли». По большому счету даже Ольгу Михайловну не стоит обвинять. Булкина что, бегает за клиентами? Силой их к себе тащит? Нет. Они сами к ней идут. Надо было подумать спокойно и вернуться к онкологу. Но если так рассуждать – значит, дочь и мать – обе дуры, их общий идиотизм убил Елену Семеновну. Сережа тут с какого боку? А с того, что его обвинить – значит себя оправдать.

– Она сразу со мной развелась, да семьи и не было, вместе мы не жили, просто встречались. У меня времени на переживания не осталось, в МГУ поступал, от маман ушел. Да и понял я – нет у нас любви и не было. Мы с Фотиной больше не виделись, – продолжал парень, – но примерно год назад она вдруг мне на сотовый звякнула. Вот уж я удивился! И тому, что Светлана предложила в кафе посидеть, и тому, где она мой номер раздобыла. Не хотел идти, но Фотина упорно звонила.

– Я мужу сказала, – снова вмешалась в беседу Тата, – вдруг у нее беда, а обратиться не к кому. Вспомни, как тебе и мне плохо было, когда мы один на один с неприятностями остались.

– Ну я и пошел, – вздохнул Сергей, – еще та беседа вышла. Она стала говорить, что я единственное светлое пятно в ее жизни, попросила прощения за оскорбления, призналась:

– Я сама в смерти мамы виновата. Ты ни при чем. Сережа, нас многое связывает, давай прямо сейчас поедем в гостиницу? Помнишь, как нам хорошо было вместе?

Сергей скорчил гримасу.

– Фуу! Я во время разговора, пока она секс не предложила, думал: «Ну ё-мое! Как я мог с этим страшилищем спать? Жуть ходячая!» Брови, ресницы, губы – все не свое. Выглядит лет на пятнадцать старше.

Меня охватило любопытство:

– И как вы поступили?

– Ну, – смутился парень, – сделал вид, что мне в туалет надо. Пошел в сортир, вылез в окно и сбежал. Хорошо, что кафешка на первом этаже находилась.

Глава 40

Я посмотрел на батлера, который нарезал кекс, и завершил рассказ:

– Когда я услышал про то, как Сергей эвакуировался из кафе, не смог сдержать смеха. Парень засопел, а я быстро объяснил: