Глазастик и ключ-невидимка

— Дядя Алёша… — Катя незаметно толкнула локтем волшебника Алёшу, указывая куда-то.

Из-за угла дома вышла девочка, закутанная с головой в грубый платок и от этого похожая на скворечник на двух тонких ножках.

— Девочка! — окликнул её волшебник Алёша.

Девочка сделала несколько неуверенных шагов и остановилась.

Её темные волосы какими-то грустными прядями лежали вдоль щёк. Серое платье, туго стянутое в талии пояском, падало до земли унылыми прямыми складками.

У девочки было худенькое и бледное лицо. А глаза такие громадные и глубокие, что в них было страшно смотреть.

— Вы вашего кота привяжите, — негромко сказала девочка. — Это ещё маленький ветерок, а вот если прилетят большие ветры, он… улетит, улетит…

Она так глубоко вздохнула, что у неё что-то зазвенело в груди.

Вдруг девочка выпустила углы платка и тот сполз на землю. Она стояла худенькая, в длинном сером платье, растопырив руки, тонкие, как соломинки.

Она глядела на снег позади волшебника Алёши с таким удивлением, что он тоже невольно оглянулся.

— Следы… — прошептала девочка.

— Ну и что? — не понял волшебник Алёша.

— Какие глубокие… — девочка подошла поближе, присела на корточки и сунула тонкий пальчик в ямку на снегу.

И только тут волшебник Алёша увидел, что девочка подошла к ним, не оставляя на снегу никаких следов. Снег, по которому она прошла, был свежий, непримятый, будто её ноги скользили по воздуху.

Волшебник Алёша от удивления выпустил кота Ваську, и тот взмыл кверху с негодующим воплем.

— Привяжите его скорее! Привяжите… — Девочка поспешно развязала свой поясок, протянула его волшебнику Алёше.

— Только не за шею. Я вам не собака, учтите! — возмутился кот Васька, плавно покачиваясь в воздухе.

Волшебник Алёша обвязал кота Ваську поперёк живота, стараясь, чтобы было и не туго, и надёжно.

Тем временем Катя подошла к девочке. Девочка удивлённо следила за каждым шагом Кати, за каждым отпечатком её ноги на снегу.

— Меня Катя зовут. А тебя? — спросила Катя.

— Меня? Глазастик, — ответила девочка.

— Я почему-то так и думала. — Катя улыбнулась.

— Что это? — воскликнула Глазастик.

— Что? — переспросила Катя, —Ты о чём?

— У тебя на губах, — попробовала объяснить девочка, — как будто расцвёл цветок. На губах цветок… Я никогда не видела.

Девочка робко протянула руку, тронула холодным пальчиком Катины губы.

— Как это ты делаешь? Я так не могу.

Катя вопросительно оглянулась на волшебника Алёшу. Тот, чуть нахмурившись, прислушивался к разговору девочек.

— Это она про твою улыбку, — негромко сказал он. — Странно. Похоже на то, что эта девочка не умеет улыбаться. Неужели?.. Девочка без улыбки…

Между тем совсем стемнело. Крыши домов слились с небом, и, словно повисшие в бархатной пустоте, ярче засветились окрепшие огоньки свечей.

— Какое у вас тут всё чудное, — не выдержала Катя. — Ты в каком классе учишься?

— Погоди, погоди, Катя, — мягко остановил её волшебник Алёша. Он к чему-то прислушивался. — Пока не надо лишних вопросов…

Послышались голоса. Где-то в конце площади мелькнул и закачался свет. Шли с фонарями.

— Это королевские сборщики улыбок, — поёжилась Глазастик. Она подняла со снега платок и вся закуталась в него.

— Как? Как ты сказала? Сборщики улыбок? — словно не веря своим ушам, переспросил волшебник Алёша. Он оглянулся по сторонам. — Пожалуй, разумнее было бы…

— Идёмте со мной. Идёмте… — быстро проговорила Глазастик.

Она заспешила через площадь, маня́ их за собой.

Глазастик ступала легко и неслышно. Маленький стоптанный башмак свалился с её ноги, и она нетерпеливо сунула в него ногу.

Они свернули в переулок. Здесь дома были пониже, огоньки в окнах домов попадались не так часто.

Мимо них прошёл бедно одетый человек с мешком за плечами. Он шёл, опустив голову, погружённый в мрачную задумчивость, и не заметил их.

— Это продавец грустных игрушек, — на ходу объяснила Глазастик. — Его куклы плачут. А зверушки так жалобно пищат. Такие игрушки никто не покупает, а других он делать не может… Других не может…

— Вот оно что… — пробормотал волшебник Алёша.

Они дошли до конца переулка,

— Следы! Смотрите! Какие глубокие! — послышались издалека приглушённые голоса.

Среди голосов выделялся один резкий и повелительный:

— Немедленно разузнать, чьи это следы!

— Через забор… так мы быстрее, через забор… — лепетала Глазастик, убегая вперёд. На снегу чернел её безобразный платок.

Волшебник Алёша подсадил Катю, помог ей перелезть через забор, утыканный сверху железными остриями.

Кот Васька плыл над ними ворчливым воздушным шариком.

— Занесло нас неведомо куда, — раздражённо ворчал кот Васька. — И с чего это я летаю, если я вовсе не хочу летать?

Снег пошёл ещё гуще. Снежинки, небывало крупные, слабо светились в темноте. С сухим шорохом устилали всё вокруг.

Они прошли ещё немного, и вот навстречу им из мрака теплом и уютом зажглись окна низкого дома.

Дверь распахнулась. На крыльцо выбежала женщина в пёстром платье с испуганным, расстроенным лицом.

— Ох! Совести у тебя нет, — набросилась она на Глазастика. — Я тут извелась совсем. На улице ветер, а ты гуляешь. Одна! Ниточка все глаза исплакала.