Глазомер! Быстрота! Натиск!

Турки предпринимали многочисленные вылазки. Отражая одну из них, генерал-аншеф Суворов лично повел в атаку два гренадерских батальона. Его атака была успешной, турки дрогнули и бросились бежать в свои укрепления. На плечах у отступающих русские захватили несколько земляных укреплений перед крепостью, а потом и прорвались за ее стены. Тщетно генерал просил подмогу у Потемкина, он не только не послал ему подкреплений, но и трижды приказывал ему отступить. Между тем силы турок, противостоящие атакующим, неуклонно росли. Комендант крепости Гассан-паша перекидывал к месту прорыва все новые отряды, снимая их с других участков обороны. Наблюдавший издали за ходом боя Потемкин был в ярости. Бледный и плачущий, он шептал: «Суворов хочет все себе заграбастать!» Все предложения начать атаку основными силами, чтобы поддержать удачный прорыв, были им в бешенстве отвергнуты.

Тяжелораненый Суворов был вынужден сдать командование генералу-поручику Бибикову. После жестокого выговора главнокомандующего он оставил свои войска и удалился для излечения в Кинбурнскую крепость.

Солдаты рыли параллели, насыпали валы и закладывали орудийные батареи. Русская артиллерия, состоящая из более чем трех сотен орудий, вела непрерывный огонь по турецкому ретраншементу, по самой крепости и городу. Как писал князь в столицу: «…турки, невзирая на выгоду места, везде бежать принуждены. Между тем от жестокого действия наших батарей город во многих местах зажжен, и пожар продолжался до самого утра…»

Крепость, однако, сдаваться не собиралась. Упорная оборона и многочисленные вылазки ее гарнизона наносили большие потери осаждающим. А заявления фельдмаршала – «не хочу брать штурмом Очаков, дабы не терять даром людей» – оказались несостоятельными, так как такая длительная осада давала совершенно противоположный результат. В ночь на одиннадцатое ноября две с половиной тысячи турок предприняли наиболее успешную свою вылазку на бреш-батарею левого русского крыла. Несколько орудий осаждающих ими было повреждено. При этом у русских погибли: генерал-майор Максимов, три обер-офицера и несколько десятков солдат. Утром на отбитых позициях нашли около сотни трупов неприятеля, но это мало утешило светлейшего – было ясно, что турки о сдаче крепости даже не помышляют. Теперь и Потемкин был вынужден согласиться на ее штурм. Ведь зимовать здесь, под стенами, значило потерять большую часть армии от холода и болезней. Князь писал императрице: «…не осталось иного средства по взятию этого города кроме генерального приступа».

Все приготовления были закончены в ночь с пятого на шестое декабря. И утром шестого при 23-градусном морозе войска, разделившись на шесть колонн, дабы растянуть силы неприятеля, пошли на штурм Очакова. Колонна под командованием генерал-майора Палена захватила турецкие земляные укрепления между крепостью и замком Гассан-паши. Затем она развернулась и ударила вдоль земляных валов. Одновременно с этим русские войска прорвались к центральным воротам, а также вдоль восточной стены и побережья лимана. Оборона турок была взломана, и бои шли в самом городе. Неприятель сражался отчаянно, но все было тщетно, разъяренные русские солдаты в плен никого уже не брали.

Во время штурма светлейший находился на одной из батарей, откуда и следил за его ходом. Когда к нему подвели захваченного в плен коменданта крепости, сераскира Гассан-пашу, то генерал-фельдмаршал гневно закричал ему: «Твоему упрямству обязаны мы этим кровопролитием». На что тот с достоинством ответил: «Оставь напрасные упреки, я исполнил свой долг, как и ты свой, судьба решила дело».

После штурма Очаков представлял собой ужасное зрелище. Трупов неприятеля было столь много, что их все нельзя было закопать в промерзшую землю. Поэтому тысячи тел вывезли на лед лимана, где они лежали до весны, привлекая к себе хищных зверей и птиц. Тела погибших при штурме русских офицеров, по распоряжению Потемкина, перевезли в Херсон и погребли в ограде церкви святой великомученицы Екатерины. Кстати, в 1791 году именно в этой церкви был погребен и сам генерал-фельдмаршал. Военный некрополь героев Очакова существует и по настоящее время.

Взятый штурмом город был настолько ненавистен князю Потемкину, что он велел разрушить его до основания. Мотивировал он это свое решение в докладе императрице так: «Дабы истребить предмет раздора, который при заключении мира мог бы произвести вредное замедление в переговорах». В виде исключения был сохранен только лишь замок Гассан-паши.

Трофеи победителей составили 310 орудий и 180 знамен. Было захвачено много оружия, боевого припаса и военного снаряжения. При штурме было убито и умерло от ран более десяти тысяч турок, взято в плен около 4 тысяч.

Русские потеряли при штурме убитыми 956 человек, 1823 воина было ранено.