Глазурь на торте

Сидни глубоко вздохнула и снова зарылась под одеяла. Как бы сильно ей не хотелось выпнуть высокомерного и властного Сэма за дверь, она знала, что не может себе этого позволить. Несмотря на то, что она была таким же хорошим проводником, как и многие мужчины, городские парни с неохотой нанимали ее. Девушка была вынуждена резко снизить свой гонорар, только чтобы удержать бизнес на плаву. И именно поэтому она приняла решение сдать свободную комнату. Джо заверил ее, что найдет подходящего арендатора. Как бы то ни было, черт с ним.

Выбор был небольшим: либо оставить Сэма, либо умереть с голоду. Она не могла вернуть ему арендную плату, которую он внес полностью вперед, поскольку уже потратила деньги. Как бы ей ни была противна эта мысль, но все выглядело так, что она застряла здесь с ним до самого декабря.

Девушка скатилась с кровати и завернулась в халат. Энергично растирая руки, она покинула спальню и направилась на кухню. Она привыкла ходить в темноте, когда в этом возникала необходимость, поэтому ей не составило труда найти дорогу. Или заметить творение, которое, охлаждаясь, стояло на кухонном столе.

Торт. Рот Сидни начал наполняться слюной только от одного его вида. Ей хотелось, чтобы было тепло, но нет, надеяться на это было бы слишком. Она взяла нож, ради приличия, и отрезала себе щедрый кусок прямо от нижнего яруса. Какими бы ни были его недостатки, Сэм определенно мог заткнуть за пояс «Sara Lee» [7]. Сидни закрыла глаза и подняла ломтик, потом открыла рот, чтобы откусить.

— Остановись!

Ее глаза распахнулись. Но она тут же, прищурившись, посмотрела на свет от фонаря.

— Не двигайся.

Сидни стояла, замерев на месте, когда к ней приблизился фонарь. Из ее рук осторожно и нежно забрали кусок торта.

— Эй…, — запротестовала она.

— Тихо, — прорычал Сэм. — Ты только что уничтожила результат шестичасового труда, леди, так что прямо сейчас для тебя будет лучше всего просто вымыть руки и вернуться обратно в постель.

— Это просто торт…

— Это свадебный торт! — вышел из себя Сэм.

— Вы женитесь? — этот парень явно был ненормальным.

— Это не для меня! Это для Юнис и Джереми. Завтра в час дня.

Его лицо было освещено светом фонаря, который он держал между предплечьем и грудью, когда осторожно ставил кусок торта на тарелку. Ей захотелось рассмеяться.

— Ты делаешь свадебные торты?

— Это оплачивает счета. Включи свет. Мне предстоит сделать серьезную операцию.

Сидни послушно включила на кухне свет, после чего смогла хорошенько рассмотреть лицо Сэма… и яростное выражение на нем. И, вопреки самой себе, сделала шаг назад.

— Эмм, я сожалею…

Сэм потянулся мимо нее и из керамической подставки для кухонных принадлежностей, стоящей на столе, вытащил нож для торта. Даже не посмотрев на нее.

— Я не понимаю… — начала было говорить она.

Из буфета Сэм начал доставать различные ингредиенты, странные вещи, которые она обычно не держала, такие как: мука и сахар. Он не ответил, так как извлек миску и начал смешивать эти чужеродные вещества вместе.

— Послушай, — вновь начала говорить она, от его молчания ей становилось неуютно, — разве ты не можешь просто подправить его? Соединить вместе? Чтобы выпечь его заново вероятно потребуется очень много времени.

Сэм остановился и медленно повернул голову, чтобы взглянуть на нее.

— Жаль, что ты не подумала об этом, прежде чем испортить его.

— Я не хотела!

— Вряд ли сейчас это имеет значение, я прав?

— Я не просила тебя приезжать и жить здесь, — возразила она, упрямо вздергивая подбородок, изо всех сил стараясь найти способ защитить себя.

— На самом деле не это главное, да, Сидни?

Сидни почувствовала себя незначительнее самого ничтожного червяка. И это заставило ее ощетиниться еще сильнее.

— Тебе следовало бы сказать мне не трогать его.

— Это мой дом, — сказала Сидни в последней попытке сохранить гордость.

— Да, конечно, но в данный момент это моя кухня, и я не желаю, чтобы ты была здесь.

Сидни сжала в руке холодную банку и вышла из кухни с высоко поднятой головой. Нет, она не расстроилась. Доброта Сэма, приготовившего ей ужин, не причинила ей боли. Его гнев не волнует ее. Его чуть ранняя уверенность, что он скорее станцует со злым медведем, чем дотронется до нее, также не тревожит ее. В конце концов, она была Сидни Кинкейд, дикаркой. Она до кончиков пальцев была дочерью своего отца, благослови Господь его старую сварливую душу. Она жила самостоятельно со своего семнадцатого дня рождения, когда Сидни-старший умер на обратном пути от поленницы. Она ни в ком не нуждается. Она всего добилась сама, и пошли к черту все остальные, кто пытается доказать обратное. Самое последнее, в чем она нуждается в своей жизни, это мужчина, особенно мужчина, который возможно оголодает до смерти в пяти ярдах [8] от дома, пока кто-нибудь не покажет ему путь, ведущий на кухню.

Она захлопнула и заперла за собой дверь, поставила приготовленный Сэмом ужин на ночной столик, затем бросилась на кровать и попыталась разрыдаться.