Глазурь

— По рукам, — Макс на экране протянул руку, и человек в сером пожал её.

Видео оборвалось.

Я снова посмотрела на настоящего Макса. Он смотрел на мужчину на противоположной стороне комнаты. Мужчину в сером костюме, который так шёл к серому цвету его кожи.

— Тебе конец, Макс. И твоему ручному политику тоже. Всё кончено. Выкуси! — сказала я и ушла.

Нас все пропустили. Охранники, гости. Они были разбиты и опустошены, как марионетки с обрезанными верёвочками.

Я остановилась у тела, лежащего лицом вниз, и перевернула его. Это был Шенк. Он выглядел удивлённым. В том месте, где должно быть сердце, у него была маленькая чёрная дырочка. Я больше ничего не могла для него сделать. Я закрыла ему глаза и встала.

По разбитому стеклу мы вышли на улицу, когда и услышали крики. Дикие и наполненные ужасом. Толпа дорвалась до Макса.

Снаружи было холодно, и Этан обнял меня, чтобы согреть.

— Это всё? — спросила я, сомневаясь, что Этану будет достаточно этой мести. Будет ли удовлетворён Эдмон Дантес.

Он посмотрел в тёмное небо, откуда на нас повеяло внезапным ветром от спускающегося новостного коптера, и ответил:

— Всё.

И мы ушли.

Наверное, Макс сумеет выкрутиться. Но судя по спускающимся репортёрам, будет сложно. Но даже если ему придётся уйти, кто-нибудь другой может занять его место. А может он прав? Может, мы не должны делать выбор сами. И я чертовски уверена, что никто не хочет оставаться один. Проходя мимо полицейских, толпящихся на ступенях, я взяла Этана за руку и поняла, что точно могу не бояться остаться одна.

Когда мы вышли на дорогу, я посмотрела прямо в камеру дрона и улыбнулась.