Глеб Белозерский

Одну из людских изб занимала теперь часть отряда стражников, другая часть осталась при боярине Донате. Старший дружинник, узнав князя Федора, начал жаловаться ему на бунтовщиков, учинивших погром и поджог усадьбы, на их неуловимость. У Глеба Васильковича постепенно сложилось представление, что стражники не слишком-то стремились отыскать в лесу бунтовщиков и разоружить их: это привело бы к кровопролитному столкновению. А во-вторых, стражники сами недолюбливали хозяина и не слишком-то радели за него.

- Прикажи своим людям потесниться в избе. Пусть мои дружинники отдохнут с дороги, - сказал князь Федор стражнику.

Глеб Василькович тем временем зашел к священнику, отцу Никифору, рослому светловолосому человеку, скорее похожему на воина, чем на пастыря. Встретил он белозерского князя настороженно.

- Чьих будете?

- Князь белозерский Глеб. Слышал про такого?

- Как же, слышал. Брат ростовского князя Бориса. Бегут наши людишки к вам на Белоозеро?

- Случается.

- Говорят, там у вас райское житье.

- Не райское, конечно. Но народ не бунтует.

- Значит, нет причин бунтовать, как у нас.

- Расскажи-ка, пастырь, что послужило причиной. Почему дело дошло до поджога барской усадьбы?

- Разве не понятно? Неимоверные поборы. Баскак и его люди не довольствуются десятиной. Давай им еще и еще. И боярин наш тоже…

Священник умолк, запнувшись. О боярине, от которого зависело его благополучие, говорить ему не хотелось или было боязно. Глеб Василькович уловил его мысль.

- Чтоб построить такую усадьбу, нужны силы, деньги. Вот и состязались в лихоимстве баскак и здешний вотчинник?

- Вестимо.

- Кто же главный бунтарь?

- Известно кто, Яшка Барсук. Барсук Яшкино прозвище. Выбрал время, когда дружина была в отлучке и попалил усадьбу. И снова как в воду канул. Ищи его в лесных дебрях.

- И велика ли у него ватага?

- А кто его знает. Не один, конечно.

- Хотел бы встретиться с ним. Посоветуй, отче, как это сделать?

- Не знаю. Яшка осторожен. Небось подумает, что ты ему западню готовишь.

- Мне какая от того выгода? Хочу разобраться получше, что заставило людей бунтовать, уходить в леса. Могу поклясться тебе, отец Никифор, перед образами, что никаких недобрых замыслов против Яшки не имею.

- Ты-то, может быть, и не имеешь. А ты уверен, что Яшка отпустит тебя по-хорошему? Не любит он ни бояр, ни князей. Как бы не решил, что ты с ними одного поля ягода.

- Я же безоружный, без дружины. Сопровождают меня только два человека.

- А как же князь Федор с дружинниками?

- Они останутся здесь и сопровождать меня не будут.

- Ну, коли так… Поклянись еще раз, что других намерений против Якова и его людей не имеешь.

- Вот тебе истинный крест… - Глеб размашисто перекрестился перед образами.

- В лесном выселке, что версты три отсюда, вверх по ручью, притоку Соти, живет Яшкина сестра. Возможно, она знает, где можно найти Барсука. Или сама отыщет его.

- Спасибо, отче. Как звать сестру?

- Варвара. Она сторожила при часовенке.

Глеб Василькович воспользовался тем, что Федор Ростиславич и его люди отдыхали с дороги. Он вместе с Власием и конюшим углубился в чащу леса, двигаясь по скованному льдом извилистому ручью. Лесная опушка чередовалась с заснеженными полянами, служившими летом сенокосными угодьями. Версты через три лес отступил от ручья. Здесь стояли три убогих избушки с односкатными кровлями и малая часовенка с крестом на коньке крыши.

Заслышав скрип санных полозьев, из крайней избы вышла пожилая женщина.

- Вам кого? - спросила она, внимательно разглядывая пришельцев.

- Тебя, коли ты Варвара, - ответил Глеб.

- И что тебе от меня надобно, путник?

- От тебя ровным счетом ничего, - ответил сдержанно Глеб. - Хотел бы повидать твоего брата.

- Нет у меня никакого брата.

- Запамятовала, Варвара. Есть у тебя брат Яков по кличке Барсук. Видишь, нас только трое. И все мы безоружные. Встреча с нами Якову ничем не грозит. Сообщи ему это. А если хочешь нам удружить, принеси по кружке молока. Вот тебе монета.

- Нет у меня коровы. Была, да барин забрал за недоимки.

- У соседей есть?

- У одного.

- Вот и добудь у него молока. Вот тебе еще монета. Соседу отдашь за молоко, а себе возьмешь за труды.

Молоко Варвара принесла и куда-то исчезла. Но ее отсутствие продолжалось не слишком долго. В избу ввалились трое мужиков, вооруженных луками и самодельными кинжалами. Все были в лаптях и холщовых онучах, видавших виды полушубках и бараньих шапках, нахлобученных по самые брови. Державшийся за старшего был невысок ростом, но коренаст и плечист. Он и повел речь.

- Ну, я Яшка по прозванию Барсук. А ты кто таков? По одежонке, видать, боярин.

- Ошибаешься. Не боярин, а князь.

- А не врешь? Князя нашего Федора я однажды видел. Повыше тебя ростом будет и в плечах пошире.

- Я не ярославский князь, а белозерский. Глебом меня зовут. Слышал о таком?

- Слышал. Не люблю ни князей, ни бояр. Все вы душегубы. Разорили народ, заставили голодать. А ты не побоялся ко мне без дружины пожаловать? Ведь можем и не выпустить.

- Понадеялся на здравый смысл, Яков. Поэтому и пожаловал к тебе. Ты что-нибудь плохое от меня видел?

- Да пока вроде нет.