Глина

Как бы то ни было, Дурковатая Мэри любит его по-прежнему и будет любить всегда. Через несколько недель после исчезновения Стивена я прошел через весь город к ее двери. День был яркий, безоблачный. Она пригласила меня в дом, угостила чаем и хлебом с вареньем. Мы сели на стулья у задней двери, и на нас хлынуло солнце. Говорила она так робко, так грустно.

— Совсем в доме стало пусто, — прошептала.

Я пробормотал какую-то чушь — мол, постепенно полегчает. А она:

— Теперь в мире одно сплошное ничто. — Голос стал даже тише. Руки дрожат. — Я, сынок, стала забывать, как молиться.

У меня с собой был медальон. Я вытащил его, показал ей.

— Я все не знал, что с этим делать, — говорю. — И подумал про вас.

Передал медальон. Показал, как он открывается. Она долго мусолила застежку корявыми пальцами. А потом открыла и ахнула.

— Ах, служка ты мой!

Упала на колени. Подняла то, что было внутри, повыше — перепачканные лоскутки, липкую ленту с прилипшими крошками. Подняла высоко-высоко. Закрыла глаза, положила лоскуток и ленту на язык и проглотила. Стиснула руки крепко-крепко, покачивается взад-вперед. А потом открыла глаза, выпрямилась, уставилась в небо.

— Да! — говорит. — Смотри!

Смотрю туда же, куда и Дурка.

— Видишь, небеса раскрылись? — говорит. — Видишь, ангелы спускаются к нам?

Тянет и меня на колени.

— Видишь? — пыхтит. — Видишь их, сынок?

Я смотрю в синее небо, в солнечное сияние, в пустоту.

— Да, — говорю. — Да, вижу.

Она раскинула руки.

— Господь милостив! — говорит. — И он вернется! Вернется к нам, домой.

И с тех самых пор глаза ее так и сияют надеждой.

От начала до конца я эту историю рассказал впервые. Пытался проговорить вслух, как посоветовала Мария, начать с самого начала и не останавливаться до самого конца, но всякий раз, как ни возьмусь, понимаю, какое все это безумие, и сбиваюсь. А вот теперь все записано на бумаге, с начала и до конца, без пропусков. И если выглядит безумием, мне все равно. Я усвоил, что порой именно в безумии и кроется настоящая правда. Вы мне не верите? Неважно. Просто скажите себе: все это выдумка, и только.