Глинглокский лев. (Трилогия)

Пусть гость в глазах Бертрама и не соответствовал высоким требованиям, старый слуга был все же доволен, что, принимая гостя, они не ударят в грязь лицом. Этому же невольно порадовался и принц. В отличие от Бертрама принц не страдал предрассудками. Находясь в изгнании, он уже несколько раз имел дело с банкиром Бартольдо и с большим уважением относился к этому еще не слишком старому, по гоблинским меркам, но тем не менее весьма умному и прозорливому гоблину. Возможность угостить такого гостя хорошим глинглокским вином относилась к тем приятным мелочам, которые хорошо умеют скрашивать жизнь высокородному изгнаннику. Так что принц был весьма доволен, но на словах лишь высказал свою догадку:

– Теперь мне многое становится ясным, Бертрам. Вино ведь привез Седрик? – Принц позволил себе лукаво улыбнуться. Старый слуга лишь укоризненно на него посмотрел, ему не хотелось вводить принца в бытовые подробности, это было, по его мнению, недостойно столь высокой особы.

– Хорошо, хорошо, не буду выпытывать, – успокоил принц своего верного слугу. – Несите вино и зовите к столу нашего уважаемого гостя.

Бертрам склонился в безукоризненном глубоком поклоне и вышел из комнаты.

Пока Бертрам приглашал банкира к столу, со всеми подобающими к этому церемониями (это вполне можно было сделать и проще, как, к примеру, утром в случае с бароном, но ведь надо же было в полной мере дать прочувствовать этому банкиру, с кем ему предстоит сегодня разделить обед), что по глинглокскому этикету было довольно утомительно и продолжительно, а Агирье наводил последний лоск на свои кулинарные шедевры, принц смог приготовиться к встрече с уважаемым банкиром, освежив в памяти все, что ему было известно о гоблинах в общем и о банкире Бартольдо в частности.

Следует сказать, что знания принца были основательными, а история гоблинских банкирских домов – бурной и интересной. Уважаемый Спицио Бартольдо являлся достойным представителем семьи древних гоблинских банкиров. В глубокой древности гоблины жили исключительно в глубинных недрах гор. Но на рубеже древних веков родственное оркам племя гоблинов под влиянием неизбежных перемен разделилось на две неравные части. Первая – и более многочисленная – осталась жить в горах, занимаясь преимущественно ремеслами. Горные гоблины предпочитали работать с металлом, хотя не гнушались и другим рабочим материалом. Их изделия составляли достойную конкуренцию изделиям гномов, слывших до их прихода непревзойденными мастерами.

Остальные гоблины покинули родные горы, предпочтя уйти в города к людям и другим племенам, населявшим этот гостеприимный мир. Эта часть гоблинов, как и их соплеменники, тоже любила работать с металлом, но в отличие от своих родичей городские гоблины предпочитали исключительно золото и серебро – они стали банкирами, тем самым нанеся очередной удар по гномьему господству. Ростовщичество было одним из излюбленных занятий гномов.

Гномы этого, естественно, не потерпели, давняя вражда стала еще более непримиримой. Горы стали слишком тесны для этих двух племен. Войны, прозванные горными, гремели одна за другой. Кровь лилась рекой в темных подземных залах и галереях. Гномы были более воинственными и алчными, и гоблины понесли первоначально сокрушительные поражения. Но после, защищая свои жизни, успели вовремя освоить воинскую науку и даже потеснить зарвавшихся гномов обратно.

Война выплеснулась и на улицы нейтральных городов. Ошеломленная небывалым всплеском насилия, городская стража почти во всех городах всех без исключения стран не смогла первоначально справиться с развязанной кровавой резней. По каменным и деревянным мостовым щедро потекла зеленая кровь, смешиваясь с красной. Целые кварталы вырезались начисто. Люди и другие расы были просто потрясены той ненавистью, с которой ростовщики и банкиры резали друг друга. Наемники всех мастей смогли хорошо погреть руки на этой жестокой городской войне.