Глиняная Библия

Помогала ему симпатичная медсестра, она все еще находилась в комнате старика.

– Вы меня не помните, однако мы с вами встречались в Каире, в американской больнице, в которой оперировали вашего дедушку. Я – помощник доктора Азиза, меня зовут Салам Наджеб.

– Вы правы, я вас вспомнила. Извините…

– Ничего страшного, мы ведь в больнице встречались с вами лишь иногда в течение двух месяцев.

– Мой дедушка… Он очень плохо выглядит.

– Да. Ему изначально дана недюжинная жизненная сила, однако раковая опухоль разрастается, а он не хочет делать операцию, да и возраст…

– А если ему сделать операцию, это как-то поможет? – спросила Клара, со страхом ожидая ответа.

Врач несколько секунд молчал, как будто подыскивая подходящие слова.

– Я этого не знаю. Не известно, чем может закончиться операция. В том состоянии, в каком он находится…

Сколько ему еще осталось жить?

Клара произнесла эти слова еле слышно. Она изо всех сил пыталась сдержать слезы, а еще ей очень не хотелось, чтобы этот разговор услышал дедушка.

– Это только Аллаху известно. Однако по мнению доктора Азиза – да и я тоже так считаю – не более трех-четырех месяцев. Я бы даже сказал, что меньше.

Медсестра вышла из комнаты Танненберга и, робко улыбнувшись Кларе, стала ждать распоряжений врача.

– Вы сделали ему укол? – спросил Салам Наджеб.

– Да, доктор. Ему стало лучше. Он сказал, что хочет поговорить с госпожой…

Клара отстранила медсестру и вошла в комнату дедушки в сопровождении Фатимы.

Альфред Танненберг лежал на кровати. Судя по очертаниям его тела под простыней, он действительно сильно исхудал.

– Дедушка… – прошептала Клара.

– А-а, моя девочка! Садись. Фатима, оставь нас, я хочу поговорить со своей внучкой. А еще мне хотелось бы, чтобы ты приготовила нам вкусный ужин.

Фатима вышла из комнаты, улыбаясь: у Танненберга появился аппетит, а у нее как раз наготове самые лучшие блюда.

– Я умираю, – сказал Танненберг, взяв свою внучку за руку. Лицо Клары исказилось от отчаяния, и она едва не разрыдалась.

– Не вздумай плакать. Я всегда терпеть не мог плакс, и ты об этом знаешь. Ты – сильная, такая же сильная, как и я, а потому придержи свои слезы, и давай поговорим.

– Нет, ты не умрешь, – еле выдавила из себя Клара.

– Умру, и единственное, чего я могу еще желать, – так это чтобы тебя не убили. Тебе угрожает опасность.

– А кто может хотеть меня убить? – удивленно спросила Клара.

– Мне еще не удалось установить, кто стоит за итальянцами, которые следили за тобой в Багдаде. Я уже не очень доверяю Джорджу и Фрэнки, да и Энрике тоже.

– Дедушка, но ведь они твои друзья! Ты всегда говорил, что они и ты – единое целое, а если с тобой что-нибудь случится, они меня защитят…

– Да, именно так оно и было когда-то. Я не знаю, сколько времени мне еще осталось жить. Доктор Азиз говорит, что не больше трех месяцев, а потому давай не будем зря тратить время и не станем откладывать этот серьезный разговор на потом. Я хочу, чтобы ты заполучила «Глиняную Библию», потому что она послужит тебе пропуском в новую жизнь – далеко-далеко отсюда. Эта находка станет для тебя своего рода визитной карточкой. Нам необходимо найти «Глиняную Библию», потому что нет на свете таких денег, чтобы можно было купить искреннее уважение людей.

– Что ты хочешь этим сказать?

– То, что ты и сама знаешь. Ты всегда это знала, хотя мы об этом никогда не говорили. Я не могу оставить тебе в наследство свой бизнес, потому что это не то дело, которым я посоветовал бы тебе заниматься. Мой бизнес умрет вместе со мной, однако у тебя будет вполне достаточно денег для того, чтобы без каких-либо хлопот прожить всю оставшуюся жизнь. Тебе следует серьезно заняться археологией, ты станешь знаменитой. Именно об этом мы оба мечтали, и я думаю, именно таким образом ты обретешь собственный путь в жизни. В этом регионе меня уважают, – продолжал Танненберг. – Я покупаю и затем перепродаю всякую всячину. Я снабжаю оружием террористические группы, удовлетворяю самые невероятные капризы различных правителей и их наследников, забочусь о том, чтобы те или иные их враги переставали им докучать, а они за это делают мне кое-какие поблажки. Например, закрывают глаза на то, что я вывожу историческое и культурное наследие их стран. Я не стану вдаваться в подробности относительно того, в чем заключается мой бизнес, я выбрал его сознательно и вполне доволен, что занимался этим делом. Ну что, ты во мне разочаровалась?

– Нет, дедушка, я никогда бы не смогла в тебе разочароваться. Я тебя очень люблю. Я кое-что знала и отдавала себе отчет в том, что твой бизнес… очень непростой. Я тебя не осуждаю и никогда ничего не буду ставить тебе в вину. Я уверена, что ты всегда делал то, что считал необходимым.

Беззаветная преданность Клары смогла растрогать даже такого черствого человека, каким был Альфред Танненберг. Впрочем, он и раньше осознавал, что в критические моменты жизни только на нее он и мог положиться. Танненберг умел читать мысли внучки по ее глазам, и ему сейчас было абсолютно ясно что ее слова – искренние, и она говорит именно то, что думает.