Глиняная Библия

– Вот уж нет, у меня сейчас ума больше, чем когда-либо. Я догадываюсь, что ты пытаешься ускорить ход событий, потому что знаешь так же хорошо, как и я, что Ирак лишь несколько месяцев будет оставаться той страной, какой он был раньше, и его будущее, мягко говоря, довольно туманно. Именно поэтому ты сейчас готовишься к возвращению в Каир. Ты отнюдь не собираешься оставаться здесь, когда начнутся бомбардировки и американцы станут «шерстить» друзей Саддама. А заодно ты подготавливаешь общественное мнение к возможному появлению «Глиняной Библии».

– «Глиняная Библия» – наследство Клары. Если она ее найдет, ей уже не придется ни о чем заботиться до конца своей жизни. Она получит международное признание и станет таким археологом, каким всегда мечтала быть.

– А какую роль ты приготовил для себя?

– Я скоро умру, и ты это прекрасно знаешь. Мою печень пожирает раковая опухоль. Мне уже нечего терять и ничего не нужно приобретать. Я умру в Каире. Может, через шесть месяцев, а может, и раньше. Я настоял на том, чтобы врачи сказали мне правду. И вот она, правда: я скоро умру. Не такая уж это и неожиданная новость, если учесть, что мне скоро стукнет восемьдесят шесть. Но я не хочу умирать, так и не найдя «Глиняную Библию». Даже если в этой стране будет война, я подкуплю кого угодно ради того, чтобы у меня была возможность нанять людей, которые станут работать в Сафране и днем, и ночью. Они будут трудиться без перерывов и выходных до тех пор, пока мы не найдем таблички, которые ищем.

– А если они вообще не существуют?

– Они существуют, и они находятся именно там. Я это знаю.

– А что, если они уже рассыпались на кусочки? Что ты тогда будешь делать?

Танненберг некоторое время молчал, даже не пытаясь скрывать безграничную ненависть, которую он постепенно начинал испытывать к Ахмеду.

– Я тебе скажу, что я стану делать: я буду любыми способами защищать Клару. Тебе я не доверяю.

Старик повернулся и вышел из комнаты. Ахмед провел ладонью полбу и почувствовал, что он мокрый от пота. Разговор с дедушкой Клары истощил его силы.

Он налил себе еще виски и выпил залпом. Затем он налил еще, но стал пить уже маленькими глоточками, погрузившись в безрадостные размышления.

10

Энрике Гомес прогуливался по парку Марии Луизы, стараясь держаться в тени вековых деревьев. Он чувствовал в желудке неприятную тяжесть, от которой не мог избавиться с тех самых пор, как получил фотографии двух трупов.

Фрэнки настоял на том, что они должны встретиться, и Джордж – хотя и с большой неохотой – все-таки согласился. С тех пор, как они расстались тогда, более полувека назад, им лишь изредка доводилось видеть друг друга. Поскольку они были уже очень пожилыми людьми, могло оказаться так, что эта встреча станет для них последней. Больше всего Гомеса удивляло то, что Джордж согласился встретиться в Севилье. Поначалу он отчаянно упирался, однако Фрэнки удалось его убедить в том, что именно в Севилье они привлекут к себе меньше всего внимания.

Джордж приехал в Марбелью два дня назад и занимался, в основном, игрой в гольф. Фрэнки сейчас находился в Барселоне. Примерно через час трое друзей должны были встретиться в полутемном баре отеля «Альфонсо XIII».

Эмма, супруга Фрэнки, настояла на том, чтобы они оба поселились в самом популярном отеле Севильи, – отеле, в котором останавливались все, кто постоянно маячил в престижных клубах или красовался на лощеных обложках журналов моды.

Росио в последнее время охватило беспокойство. Она вот уже несколько дней донимала Энрике вопросами, на которые так и не получала ответов. К счастью, сегодня она ушла к сестре, чтобы присутствовать на последней примерке свадебного платья племянницы. Энрике сказал ей, что у него на вечер назначена встреча в отеле «Альфонсо XIII».

Джордж собирался приехать сюда на автомобиле и на нем же возвратиться в Марбелью. Фрэнки предполагал остаться еще на пару дней в Севилье и вести себя как один из туристов-миллионеров, приехавших от нечего делать поглазеть на красоты этого города. Они намеревались общаться друг с другом не дольше, чем это будет необходимо: час, два, максимум три.

Энрике вышел из дому заранее, потому что ощутил потребность побыть на свежем воздухе. Его очень беспокоила чертова тяжесть в желудке.

Он сегодня обедал вместе с Росио и со своим сыном Хосе. Его внук и внучка – Борха и Эстрелья – находились в Марбелье, наслаждаясь последними летними деньками, – ведь лето в Андалусии длится до конца сентября. Хосе сказал за обедом, что у Энрике обеспокоенный вид, и это замечание еще больше подлило масла в огонь охвативших Росио опасений.

Когда его во время послеобеденного отдыха наконец-то оставили одного, он попытался немного поспать, но ему так и не удалось заснуть. Тогда он поднялся и, услышав, что Росио ушла из дома, через некоторое время последовал ее примеру и, пройдя по узким улочкам и небольшим тихим площадям района Санта Крус, стал бродить по парку, дожидаясь, когда настанет время идти на встречу со своими старинными друзьями.