Глиняная Библия

– Нет, папа, это не дерзость. Я просто хочу знать, существует ли у нас такая семейная традиция, когда родители решают, на ком должны жениться их дети. Но ты не переживай, мне ведь, в общем-то, все равно, будет это Грета или какая-нибудь другая девушка. Грета, по крайней мере, симпатичная, хотя и очень глупая.

– Как ты смеешь такое говорить? Она ведь когда-нибудь станет матерью твоих детей!

– А я никогда не говорил, что хочу жениться на умной девушке. Лучше пусть уж будет такая, как Грета. Знаешь, я даже считаю, что у нее есть одно очень ценное качество: она все время молчит.

Герр Танненберг решил закончить разговор с сыном: ему не хотелось слышать нелестные отзывы о дочери своего друга Фрица Германна.

Фриц занимал важный пост в СС и был человеком, приближенным к Гиммлеру. Герр Танненберг, в частности, уже много раз встречался с ним на собраниях в замке Вевельсбург, находившемся неподалеку от исторического центра Вестфалии – города Падерборна.

В этом замке раз в год собиралась элита СС – там проводился своего рода тайный капитул этой организации. У каждого из присутствующих имелось собственное кресло, на котором на серебряной табличке было выгравировано имя владельца. Герр Танненберг знал, что такое кресло имелось и у его друга Фрица, входившего в число избранных.

Благодаря дружбе с Фрицем Германном маленькая текстильная фабрика Танненберга процветала. Она совершенно не пострадала от последствий кризиса, поразившего экономику Германии.

Германн порекомендовал своему руководству передать заказы на изготовление некоторых предметов военного обмундирования на фабрику своего друга Танненберга, и эта фабрика начала шить галстуки и рубашки для офицеров СС.

Однако Танненбергу хотелось еще больше упрочить сулившие ему выгоду отношения с Фрицем Германном, а для этого не было ничего лучше, чем скрепить их союз бракосочетанием его старшего сына Альфреда со старшей дочерью Германна.

Грета вряд ли могла считаться очень красивой девушкой, хотя и непривлекательной ее тоже назвать было нельзя. Светловолосая, с голубыми – слегка навыкате – глазами и необычайно белой кожей, она была склонна к полноте, о чем свидетельствовали ее пухленькие ручки. Мать все время держала Грету на строгих диетах, чтобы доченька – не дай Бог! – не набрала лишнего веса, а отец заставлял ее делать физические упражнения в надежде, что это позволит ей сохранить фигуру.

Но вот чего у Греты было не отнять – так это ее умения виртуозно играть на виолончели. Родители в свое время пытались добиться, чтобы она, как и все девушки ее круга, училась играть на фортепиано, однако Грета заупрямилась и в конце концов сумела уговорить родителей разрешить ей брать уроки игры на виолончели. Однако во всем остальном Грета была послушной дочерью и никогда не доставляла своим родителям ни малейших проблем. Ее три младших брата (одному из них было пятнадцать лет, второму – тринадцать, а третьему – десять) ее обожали, потому что, хотя ей исполнилось всего восемнадцать лет, она заботилась о них, будто вторая мать.

В университете уже не осталось преподавателей-евреев. Большинству их них пришлось бежать из Германии, бросив все свое имущество. Те же из них, кто до последнего момента верил, что здравый смысл все-таки восторжествует и что их не тронут потому что они не делали ничего предосудительного и являлись такими же добропорядочными немецкими гражданами, как и сами немцы, – теперь уже находились в концлагерях. Поэтому никому не было дела до того, что из Харрана не вернулся ни профессор Коэн, ни профессор Вессер. По правде говоря, хотя эти два старых профессора и являлись самыми лучшими специалистами по шумерскому языку, они уже давно были фактически отстранены от преподавательской и научной работы. Им довелось оказаться на раскопках в Харране только лишь потому, что ректор университета, у которого, как подозревали студенты, в жилах тоже текла еврейская кровь, каким-то образом сумел два года назад отправить их за пределы Германии в составе археологической экспедиции.

Они находились в Харране на протяжении этих двух лет, причем даже тогда, когда истекало время, запланированное на проведение очередного этапа раскопок, и все остальные участники экспедиции возвращались домой. Однако этим двум старым профессорам все же не повезло, и они встретили свою смерть в пустынной местности на севере Сирии.

На музыкальную вечеринку, организованную матерью, Альфред пригласил своих троих друзей: он подумал, что тогда ноша, возложенная на него отцом, будет казаться не такой тяжелой. Альфреду нравилась музыка, но не домашние концерты, на которых его мать садилась за фортепиано, а ее подруги и их дочери усаживались вокруг с другими музыкальными инструментами, и они все вместе пытались удивить присутствующих исполнением произведений, которые репетировали перед этим по нескольку недель.