Глиссандо (СИ)

Снова налево. Я за ним, оказываясь в грязной подворотне. Здесь стоят мусорные баки и гремит музыка, приглушенно, конечно, но гремит. Меня на миг охватывает ужас, потому что я понятия не имею, как буду отсюда выбираться и где вообще нахожусь, но я замечаю зеленую толстовку, и мне уже плевать. Он пытается перелезть через забор, когда я подбегаю и дергаю его за джинсы так, что ублюдок валится прямо в лужу. Правда тут то я и оплошала…не ожидала столкнуться с ответной агрессией, к тому же такой сильной…

Мужчина настолько стремительно вскочил на ноги и дернулся на меня, что я не успела сообразить, как от сильного толчка сама оказалась на асфальте. Меня парализует ужас. Его лицо худое-худое, а глаза огромные и словно лишенные любого разума. Стеклянные. Ухмыляется мерзко, гадко, наклонятся ниже, и я сжимаюсь непроизвольно, но всем телом, потому что взгляд его пугает до мурашек…

— Ну и чо, а? Красотка? Добегалась? И чо ты будешь делать теперь?

Не нравится мне все это. И больше всего не нравится, что я абсолютно ничего не могу сделать или вспомнить, как действовать в случае такой ситуации. Меня ведь учили, но все стерлось перед лицом этого козла с желтыми зубами и, спорю на что угодно, обколотыми венами. Наркоман, конечно же…Ирис часто говорила, что нам нельзя ездить в один район именно из-за них.

«Такой убьет и не заметит. Они на все пойдут ради денег на дозу, даже мать родную продадут, если будет спрос. Не смей туда соваться, Лилиана, ты поняла?! Не смей!»

Она тогда ругала меня за то, что я сбежала в один местный клуб на отшибе города из-за одного парня, с которым мы вроде как почти встречались. Он мне нравился, конечно, рекордно долгое время — целых две недели! В пятнадцать мне много кто нравился, я никогда не чувствовала себя обделенной мужским вниманием, даже напротив. Искала его. Мне оно нравилось. Розе нет, она слишком стеснялась, и была, как это говорится? Хорошим близнецом? Совершенно точно. Примерная девочка, отличница, а я сорви-голова, себе на уме и вообще бесстрашная. Даже девственности лишилась в школьном спортзале. Тогда мне казалось, что это что-то особенное… сейчас кажется глупым, хотя до сих пор вспоминаю этот вечер с улыбкой.

Только вот сейчас мне не до улыбок. Наркоша нависает надо мной, дышит своим зловонием, смотрит на меня, даже не так! Сверлит взглядом, а потом вдруг хватает за руку и тянет на себя со словами.

— Посмотрим, что у тебя еще есть под твоей джинсовочкой, а, крошка?

Я пищу. Натурально пищу, плачу, но не могу закричать. Не смотря на все свои безумства, я действительно никогда не сталкивалась с прямой агрессией, скрываясь за высокими фигурами своей семьи. Теперь их не было, и это было плохо. Привычка то осталась…привычка ждать защитника.

Еще один толчок, хотя скорее это что-то другое. Мне не больно совсем, пусть я и лежу на спине, разве что запястье пульсирует от резкого «срыва» хватки. Смотрю на ночное небо, где не видно звезд, и пару секунд не могу собраться. Словно попала в какой-то вакуум своего собственного сознания, и лишь звуки ударов приводят меня в чувства. Я резко поднимаюсь на локтях и сразу же нахожу то, что рождает эти самые звуки — здоровый парень бьет моего обидчика. И я снова замираю…У него широкие, очень широкие плечи. Сам он высокий, наверно под два метра, и точно выше меня, что очень важно! В слабом свете фонаря я вижу, что у него темные волосы, а когда он на меня резко оборачивается, вижу, что они еще и длинные. Падают ему на глаза, и он с легкой улыбкой убирает самую непослушную прядь за ухо и тихо цыкает.

— Надеюсь, что это не твой парень?

«Мой парень» лежит в луже побольше моей и стонет. На фоне моего спасителя он выглядит еще более жалким, и я кривлюсь, а потом сажусь и хмурюсь.

— Телефон. Он украл у меня телефон.

— О, так ты еще и вор? — спаситель опускает глаза на этот кусок недостойного дерьма, слегка пинает его, а потом протягивает руку и спокойно говорит, — Отдавай. По-хорошему.

Героинщик сплевывает кровь, смотрит волком, но лезет в карман, откуда достает мой телефон и вкладывает в ладонь явно нехотя, но не имея иного выхода.

— Хороший мальчик. А теперь шуруй. Увижу еще раз, пожалеешь.

Дважды повторять ему не нужно. Наркоман поднимается и сбегает, а я остаюсь один на один с незнакомцем, который крутит мой сотовый в руках и опять улыбается. Подходит. Я слежу за ним не таясь, во все глаза, и чувствую, как бегут мурашки, когда звучит его голос. Близко. И так проникновенно. У него очень красивый, глубокий, насыщенный голос. Я в них хорошо разбираюсь, и обычно это первое, на что я обращаю внимание в мужчинах. На это и на руки, одну из которых он как раз мне протягивает. Шикарная ладонь с выпирающими венами, аккуратно постриженными ногтями, длинными пальцами и, насколько я могу судить по крайней мере, смуглой кожей.

— Вставай, бедолага.