Глюк

Лучше начать с мытья рук. Осторожность превыше всего. Вот он, напиток, роднящий тысячу верзил Джимов с остальным миром. За тебя, старина Джимбо! Что за вечер! Есть что вспомнить. «Какой я плут, а мнил себя рабом». Такое доступно только по-настоящему бесстрашным душам. А я включу дурацкий ящик и взгляну, что творится на свете.

Что за чертовщина! Канал за каналом — и сплошь болтовня о дьяволе и либеральных демократах. То есть как??? Продолжение охоты на коммунистов? Не могу поверить в это дерьмо. Господи, что происходит С ЭТИМИ ЛЮДЬМИ? Их мир превратился в сплошную стоянку трейлеров. Ненависть ко всем вокруг. Если не вешать гомиков, значит надо вешать феминисток. Слава богу что есть кнопка «выключить». Как же бьется сердце! Куда я попал? Неужели это страна, где я прожил всю жизнь? Невероятно. Головокружение, головная боль. От голода??? Не помню, а все из-за этих невежественных уродов. Господь их учит, что убивать «других», неверующих. — эк не грех. Боже, я сейчас подохну от боли в чертовой башке! Надо отдохнуть, завтра ответственный день. Впереди еще восемь человек. Револьверы, револьверы… Тренируйтесь. Иначе не отстрелить вонючую башку пидору, феминистке, ниггеру, католику, буддисту, иудею, мусульманину, всем им вместе. Без пушки ты сам покойник. Нет, больше не могу. Иначе в меня хлынет их яд. Мне надо готовиться к завтрашнему дню. Или к вечеру? В какой-то мере вечером это проще. Но узнать людей легче при свете дня. Тем более незнакомых. Черт, не хочу терпеть до вечера… Не знаю, не знаю… Что-то не так. Очень хочется смыться домой. Какого черта? Зачем? Предстоит еще убрать остальных. Я здесь для этого. Не могу красться в ночи, как последняя гребаная деревенщина. Но нельзя удрать и оставить эту восьмерку в живых. Культура наготове. Бояться нечего. Даже если Клайд узна… Ну и что? Хотя… Вдруг именно это и произойдет? Когда я не прислушиваюсь к внутреннему голосу, потом приходится об этом жалеть. А прислушаюсь — и все путем. Удивительно. Наверное, это просто возбуждение. Разные вещи. Сверхчувствительность от напряжения. Выброс адреналина. Ну и тошнота от всей здешней муры. Так недолго и тронуться. Теперь я уже не остановлюсь. Вот черт. Черт! Безумие. Полнейший психоз! Пройтись. Пробежаться по шоссе. Что угодно. Плевать, что обо мне подумают.

Давненько я не гулял по обочинам. В последний раз — ребенком, в детском лагере. Надеть белое. Светиться в темноте. Сосредоточиться. Следить за машинами и не лезть под колеса. Проще некуда. Может быть, кто-нибудь остановится и предложит меня подбросить. А то и развернется, чтобы отвезти, куда мне надо. Провинциальное гостеприимство. Ну да, у меня приступ аппендицита, трактор переехал мне ноги, но до больницы остался какой-то десяток миль, не беспокойтесь, сосед. Ну, как знаете. Табачку пожевать не желаете? Снимает боль. Вот спасибо, это как раз то, чего мне не хватало; пожевать или нюхнуть табачку. Проклятие, они тут, кажется, привыкли к гуляющим на обочине, несутся со скоростью восемьдесят миль в час, так и норовят снести башку боковым зеркальцем. Деревенское развлечение. Кого только не посылает на дорогу Господь! Ну и… нет, спокойствие, иначе станет еще хуже. Двигайся, дыши глубже.

Ни в коем случае не включать дурацкий ящик. Приятное спокойствие. Но внутри прежнее непонятное ощущение. Не такое жгучее, но есть. Провидение, Провидение… Но с какой стати удирать, когда… Нет, прочь сомнения. Уносить ноги. Подсказка проста и понятна. Значит, решено. Ничего не забыть. Тщательно упаковать оставшиеся пузырьки, обидно, что я уже не смогу пустить их в ход. Укладываемся, оплачиваем счет и трогаемся. Как гора с плеч. Счастливое ощущение во всем теле. Не чертовщина ли? Заранее такого не угадаешь. Хватит. Домой, домой, тра-ля-ля…