Глобализация. Последствия для человека и общества

В последней главе исследуются экстремальные проявления этой поляризации: распространенная ныне тенденция к приданию криминального смысла случаям, не соответствующим идеализированной норме, и роль, которую эта криминализация играет в компенсации дискомфорта «жизни в движении», чем придает еще более одиозные и отталкивающие черты имиджу и реальности альтернативного образа жизни, «жизни в неподвижности». Таким образом, сложный вопрос незащищенности человека, которая вызвана процессом глобализации, сводится к вполне прямолинейной проблеме «законности и порядка». Забота о «безопасности», чаще всего связанная с простым беспокойством о личной безопасности самого человека и его имущества, «перегружается», наполняясь озабоченностью, порожденной другими важнейшими аспектами существования в сегодняшнем мире — незащищенностью и неуверенностью. Выводы книги — это не политическое заявление. По замыслу автора, она носит дискуссионный характер. В ней содержится гораздо больше вопросов, чем ответов, и среди них нет четкого предсказания будущих последствий сегодняшних тенденций. И все же, как выразился Корнелиус Касториадис, проблема нынешнего состояния нашей современной цивилизации заключается в том, что она перестала задавать себе вопросы. Отказ от некоторых вопросов несет в себе большую опасность, чем неспособность ответить на вопросы, уже стоящие на повестке дня, а неправильные заданные вопросы зачастую помогают 15

отвлечь внимание от действительно важных проблем. Цена молчания исчисляется в твердой валюте человеческих страданий. В конце концов вся разница между судьбой и предназначением, между дрейфом по течению и целенаправленным путешествием именно в том и состоит, чтобы задавать правильные вопросы. Ставить под вопрос, казалось бы, непререкаемые условия нашего образа жизни — это, пожалуй, самая необходимая услуга, которую мы можем оказать нашим братьям-людям и самим себе. Главная цель этой книги — задавать вопросы и побуждать к этому других, не претендуя на то, чтобы это были правильные вопросы и, что важнее всего, чтобы это были все те вопросы, которыми задаются люди.

Глава 1. Время и социальные классы

«Компания принадлежит не ее сотрудникам, поставщикам или местности, где она расположена, а тем, кто в нее инвестирует» ¹. Так Альберт Дж. Данлэп, прославленный «рационализатор» современного производства (depeceur — «рубщик», «разделыватель», «расчленитель» по смачному, но абсолютно точному определению социолога Дени Дюкло из Национального центра научных исследований*) ²подытожил свое кредо в самодовольном описании собственной деятельности, опубликованном издательством «Таймс Букс» для просвещения и в назидание всем, кто стремится к экономическому прогрессу.

Данлэп имел в виду, конечно, не просто «принадлежность» как еще одно название чисто юридического понятия «собственности» — эта точка зрения никем не оспаривается и еще меньше нуждается в акцентировании. Его идея выражена прежде всего в заключительной части фразы: ни сотрудники, ни поставщики, ни представители местного сообщества не имеют права влиять на решения,

* Национальный центр научных исследований — французская общегосударственная система правительственных (неуниверситетских) научных учреждений, занимающихся фундаментальными исследованиями. — Примеч. ред.

17

принимаемые «теми, кто инвестирует», а подлинные обладатели полномочий в принятии решений — это инвесторы, именно они имеют право с ходу отмести, объявить бесполезными и неверными любые замечания этих людей относительно того, как они управляют компанией.

Отметим, что формулировка Данлэпа — не декларация о намерениях, а заявление о фактическом положении вещей. Данлэп воспринимает как аксиому то, что истинность выраженного в ней принципа подтверждена всеми экономическими, политическими, социальными и иными реалиями нашего времени. Эта аксиома уже вошла в «семью» самоочевидных истин, которые помогают объяснить мир, но сами не нуждаются в объяснении, которые позволяют принять в качестве допущений то, что происходит в мире, но само по себе уже не рассматривается как принятые на веру допущения, тем более вздорные или сомнительные.

Были времена (можно было бы сказать «не столь давние», если бы не быстро сжимающееся пространство коллективного внимания, превращающее даже неделю в политике — теперь не просто в долгий, но чересчур долгий период в жизненном цикле человеческой памяти), когда заявление Данлэпа далеко не всем показалось бы очевидным, когда оно прозвучало бы как воинственный клич или донесение с поля боя. В первые годы войны на уничтожение, объявленной Маргарет Тэтчер против местного самоуправления, бизнесмены считали необходимым взбираться на трибуну ежегодных съездов партии тори и раз за разом вбивать в головы слушателей идею, которую, по их мнению, необходимо было вбивать в головы, ибо для непривычного уха она звучала дико и странно: идею о том, что корпорации с удовольствием готовы платить местные налоги на поддержку необходимого им дорож-

18