Глобализация: тревожные тенденции

Несмотря на широкий, хотя и не всеобщий, консенсус по реформам, возникло сопротивление финансовых центров, иногда поддерживаемых министерством финансов США. Во время Восточноазиатского кризиса, когда внимание было сфокусировано на прозрачности, стало очевидным, что для осведомленности в происходящем на возникающих рынках нужно знать, что делают хеджевые фонды и офшорные банковские центры. Действительно, есть опасения, что прозрачность в других местах приведет к увеличению объема операций, осуществляемых по этим каналам, и, таким образом, в целом будет даже меньше информации о происходящем. Министр Саммерс встал на защиту хеджевых фондов и офшорных банковских центров, сопротивляясь призывам к большей прозрачности. Излишняя прозрачность, утверждал он, может снизить стимулы к сбору информации, что на техническом жаргоне называется функцией «цена - раскрытие». Реформы офшорных банковских центров, которые были учреждены как тихие гавани для уклонения от налогов и регулирования, начали набирать темпы только после 11 сентября. Это не было неожиданностью: существование подобных финансовых структур есть результат сознательной политики передовых промышленных стран, которая осуществлялась под давлением финансовых рынков и богатых.

Другие, даже явно незначительные, реформы встретили сильное сопротивление как развивающихся, так и развитых стран. Когда выяснилось, что краткосрочная задолженность играет ключевую роль в кризисах, внимание было обращено на условия эмиссии облигаций, которые стали допускать конвертацию за одни сутки этих считавшихся долгосрочными бумаг в краткосрочные^{59}. По мере того как объем требований на внутренний выкуп долгов кредиторами возрастал, возрастали и требования изменений в условиях эмиссии облигаций. Предполагалось так изменить эти условия, чтобы они облегчали «принудительное» участие кредиторов в разрешении кризисных ситуаций путем неофициальных соглашений с заемщиками в соответствии с так называемыми статьями о коллективных действиях[64]. Рынки облигаций до сих пор успешно сопротивлялись реформам, даже когда эти реформы, по-видимому, получили некоторую поддержку от МВФ. Критики реформ в качестве аргумента приводили то, что такие условия эмиссии удорожают кредит для страны-заемщика, но этот аргумент упускает из виду главное. Сегодня издержки кредита очень велики, особенно когда дела идут плохо. Но только часть этих издержек несет заемщик.

ЧТО ЖЕ НА САМОМ ДЕЛЕ НУЖНО?

Осознание проблем прошло долгий путь. Но перестройка международной финансовой системы только еще началась. По моему мнению, необходимы следующие ключевые реформы:

1. Признание опасностей либерализации рынка капитала, а также того, что потоки краткосрочного капитала («горячих денег») вызывают огромные экстерналии, издержки которых не несут стороны, участвующие в операции (заимодавцы и заемщики). Везде, где возникают большие экстерналии, желательны интервенции, в том числе и те, которые осуществляются через банковскую и налоговую системы^{60}. Вместо того чтобы сопротивляться этим интервенциям, международные финансовые институты должны направить свои усилия на усовершенствование их механизмов.

2. Реформа процедур банкротства и невостребования долгов. Адекватный путь решения проблем, возникающих, когда частный заемщик не может возвратить кредит, будь то иностранный или отечественный, лежит через банкротство, а не через финансируемый МВФ выкуп долгов для кредиторов. Требуется реформа процедуры банкротства, которая признает специфический характер банкротств, возникающих на почве макроэкономических нарушений хода дел. Для этого нужна суперодиннадцатая глава^{61}, положение о банкротстве, которая обеспечивает ускоренную реструктуризацию и дает больше возможностей для продолжения работы прежнего менеджмента. Такая реформа принесет дополнительную пользу, побуждая кредиторов к тщательной подготовке кредита вместо поощрения безответственного кредитования, которое было общей практикой в прошлом^{62}. Попытки провести более благоприятную для кредиторов реформу процедуры банкротства, не принимая во внимание специфику банкротств на макроэкономической почве, не являются решением проблемы. На этом пути не удастся найти подход к проблеме стран, находящихся в состоянии кризиса. Это лекарство, вероятнее всего, не вылечит. Мы видели на примере Восточной Азии, что нельзя просто привить законодательство одной страны к древу обычаев и норм другой. Проблемы суверенного дефолта[65] (как это имеет место в Аргентине) еще более сложны, но и здесь следует больше полагаться на банкротство и временное невостребование долгов, пункт реформ, на который МВФ, по-видимому, тоже дал свое запоздалое согласие. Но МВФ не может здесь играть центральной роли. Он сам крупнейший кредитор, и в нем доминируют страны-кредиторы. Система банкротств, при которой кредитор или его представитель в то же время являются судьями по делам банкротства, никогда не будет принята ввиду своей несправедливости.