Глобализация: тревожные тенденции

Сопоставляя ход оживления в разных странах, большинство аналитиков исключают Индонезию просто потому, что над ее экономикой доминировали политические события и социальные беспорядки. Однако политические и социальные беспорядки сами в немалой степени могут быть отнесены на счет политики МВФ, как мы в этом уже убедились. Никто не знает, возможен ли был более спокойный переход власти от Сухарто, но мало кто сомневается в том, что он мог бы быть и более бурным.

ВЛИЯНИЕ НА БУДУЩЕЕ

Несмотря на многие бедствия, Восточноазиатский кризис оказал оздоровляющее воздействие. Страны Восточной Азии, несомненно, развернут более эффективные системы финансового регулирования и вообще усовершенствуют свои финансовые институты. Хотя их фирмы уже продемонстрировали потрясающую конкурентоспособность на мировом рынке, в Корее, по-видимому, возникает еще более конкурентная экономика. Некоторые из худших аспектов коррупции, так называемый «клановый капитализм», будут взяты под контроль.

Однако способы, которыми боролись с кризисом, в частности использование высоких процентных ставок, скорее всего будут иметь значительный негативный эффект на средне- и, возможно, долгосрочный экономический рост региона. Есть определенная доля иронии в главной причине этого. Слабые, плохо регулируемые финансовые институты плохи потому, что они ведут к плохому распределению ресурсов. Несмотря на то что они в Восточной Азии были далеки от совершенства, однако на протяжении трех десятилетий их достижения в области распределения ресурсов были поистине впечатляющими: именно это поддерживало быстрый рост восточноазиатских стран. Хотя целью тех, кто проталкивал «реформы» в Восточной Азии, было улучшение способности финансовой системы распределять ресурсы, фактически МВФ ухудшил общую эффективность рынка.

По всему миру очень незначительная часть новых инвестиций финансируется увеличением собственного акционерного капитала (путем продажи части акций компании). В действительности странами с широко диверсифицированной акционерной собственностью являются только Соединенные Штаты, Англия и Япония. Это страны с крепкими правовыми системами и сильной защитой прав акционеров. Развитие этих правовых институтов требует времени, и лишь немногим странам удалось это сделать. Тем временем фирмы во всем мире должны полагаться на заемные средства. Долгам внутренне присущ риск. Стратегии МВФ, такие, как либерализация рынка капитала и поднятие процентных ставок до неимоверных уровней при наступлении кризиса, делают заемные средства еще большим источником риска. В поисках рациональной реакции на это фирмы переходят на более низкие уровни заимствований, что заставляет их переносить центр тяжести финансирования на нераспределенную прибыль. Ограничиваются возможности роста в будущем, и потоки капитала перемещаются менее свободно в направлении по более продуктивному использованию, чем это происходило бы при других обстоятельствах. Тем самым политика МВФ ведет к менее эффективному распределению ресурсов, в частности распределению капитала, который представляет собой наиболее дефицитный ресурс в развивающихся странах[38]. МВФ не принимает в расчет возникающие отсюда потери, потому что его модели не отражают реалий механизма функционирования рынков капитала, в том числе несовершенство информации, существующее на этих рынках.

ОБЪЯСНЕНИЕ ОШИБОК

Сегодня МВФ признает, что им был сделан ряд серьезных ошибок в рекомендациях по фискальной политике - в том, как Фонд продавливал реструктуризацию банков в Индонезии; в том, как он, наверное преждевременно, навязывал либерализацию рынка капиталов, а также в недооценке им значения внутрирегиональных взаимодействий, которые ведут к тому, что спад в одной стране тянет за собой ее соседей. Он тем не менее не признает своих ошибок в кредитно-денежной политике и не пытается даже искать объяснение, почему его модели не могли предсказать столь плачевного хода событий. МВФ не пытался построить альтернативную интеллектуальную конструкцию, что повышало возможность повторения тех же самых ошибок в случае следующего кризиса. (В январе 2002 г. МВФ записал на свой счет еще один провал - Аргентину. Причина отчасти заключается в том, что он снова рекомендовал ограничительную фискальную политику.)

Объяснение масштабности провалов частично сводится к высокомерию: никто не любит признавать ошибку, особенно ошибку таких масштабов и с такими последствиями. Ни Фишер, ни Саммерс, ни Рубин, ни Камдессю, ни МВФ, ни министерство финансов США и думать не желали, что их политика была дезориентирующей. Они продолжали стоять на своих позициях, несмотря на множество фактов, свидетельствовавших, по моему мнению, о провале их политики. (Когда МВФ наконец решил поддержать низкие процентные ставки и отказался от поддержки ограничительной фискальной политики в Восточной Азии, он объявил, что делает это потому, что для этого наступило время. Я бы предположил, что смена курса частично произошла под давлением общественного мнения.)