Глобализация: тревожные тенденции

Я бы избрал стратегию, более благоприятную для дебиторов и менее сфокусированную на интересах кредиторов. Я бы выдвинул тезис, что поддержание на плаву экономики важнее, а создание резервов можно отложить на несколько лет, пока экономика не вернется в свою колею. И исследовал бы я другие способы обеспечения кратковременной стабильности ― не только невостребование долгов или банкротства, о которых я упоминал ранее. Возможен, например, временный контроль за движением капитала и «налог на вывоз» такого рода, как использовала Малайзия. Всегда существуют способы защиты от набегов спекулянтов, краткосрочных кредиторов или инвесторов, настроения которых внезапно меняются. Нет политики без риска и издержек, но названные альтернативы почти наверняка были бы связаны с меньшими издержками и риском для тех, кто находился внутри стран, охваченных кризисом, даже если они возлагали большие издержки на кредиторов.

Защитники политики МВФ указывают, что кредиторам и так пришлось понести некоторые издержки. Многим из них кредиты были возвращены не полностью. Но эта защита бьет мимо цели двояким образом. Во-первых, благоприятствующая кредиторам политика была попыткой только сократить убытки по сравнению с потенциально возможными; МВФ осуществлял не полный выкуп долгов, а только частичный; Фонд не мог остановить падение валютного курса. Во-вторых, МВФ действовал отнюдь не всегда успешно. Ограничительная политика МВФ в Индонезии зашла так далеко, что даже интересы кредиторов не были достаточно хорошо соблюдены. Если же смотреть на вещи более широко, то глобальная финансовая стабильность, и это можно обосновать, соответствует интересам не только глобальной экономики, но и финансовых рынков. В то же время многие политические мероприятия ― начиная с либерализации рынка капитала и кончая массированными выкупами долгов ― почти наверняка способствуют глобальной нестабильности.

Тот факт, что МВФ сконцентрировал усилия на интересах финансового сообщества и отражал их интересы, помогает также частично объяснить аргументацию, приводимую им в свою защиту. Во время Восточноазиатского кризиса МВФ и министерство финансов США поспешили возложить ответственность за сложившуюся ситуацию на страны-заемщики. Особенно их корили за отсутствие прозрачности. Даже если такое отсутствие имело место, совершенно очевидно, что факт непрозрачности не может вызывать кризисы, равно как и прозрачность не может быть прививкой от кризиса. Восточно-азиатскому кризису непосредственно предшествовал финансовый кризис в Швеции, Норвегии и Финляндии, вызванный крахом риелторского бизнеса, в конце 1980-х и начале 1990-х годов. Известно, однако, что эти страны являются самыми прозрачными в мире. Существует целый ряд стран гораздо менее прозрачных, чем Корея, Малайзия и Индонезия, но там не было кризиса. Если прозрачность есть ключ к решению загадки возникновения экономических кризисов, то кризис в Восточной Азии должен был наступить гораздо раньше, поскольку статистические данные показывают, что страны Восточной Азии становятся более, а не менее прозрачными. Несмотря на то что кризис относят на счет провалов на фронте прозрачности. Восточная Азия демонстрировала не только примечательный рост, но и примечательную стабильность. Если страны Восточной Азии и были «в высокой степени уязвимыми», как утверждают МВФ и министерство финансов США, то это не вновь открытый и неизвестный ранее тип уязвимости, основанный на отсутствии прозрачности, а хорошо знакомый старый тип, вызываемый преждевременной либерализацией капитального и финансового рынков. Результат политики, навязанной этим странам МВФ.

Оглядываясь назад, можно найти «прозрачную причину» такого внимания к прозрачности^{49} она очень нужна финансовому сообществу, МВФ и министерству финансов США для того, чтобы перенести вину с больной головы на здоровую. На самом деле виновна политика, которую МВФ и министерство финансов США навязывали Восточной Азии, России и другим странам. Либерализация рынка капитала привела к дестабилизирующим спекуляциям, либерализация финансового рынка ― к практике плохого кредитования. Когда их программы оказались неспособными генерировать оживление, как было обещано, они стали оправдываться. Их защита состояла в утверждении, что на самом деле реальная проблема -не в их программах, а в чем-то другом, где-то в самих странах, пораженных кризисом.