Глобализация: тревожные тенденции

За последние пятьдесят лет экономическая наука объяснила, почему и при каких условиях рынки функционируют хорошо и когда этого не происходит. Было показано, почему рыночный механизм может вести к недопроизводству в одной сфере ― например, фундаментальных исследований ― и к перепроизводству других ― например, загрязнения. Наиболее драматичными отказами рыночного механизма являются периодические срывы: рецессии и депрессии, которые нарушали благополучие капитализма на протяжении последних двухсот лет, оставляя большое число рабочих безработными и значительную часть производственных мощностей незагруженными. Но это только самые очевидные примеры отказов рыночного механизма. Помимо них существует множество более мелких неполадок, когда рыночный механизм срабатывает неэффективно.

Государство может и должно играть существенную роль, не только корректируя провалы рынка, но и обеспечивая социальную справедливость. Рыночный механизм, предоставленный самому себе, оставляет большому числу людей слишком мало ресурсов для выживания. В наиболее успешных странах, в Соединенных Штатах и в Восточной Азии, государство играло эту роль, и играло ее достаточно хорошо. Государство обеспечивало всеобщее высококачественное образование и создавало большую часть инфраструктуры, в том числе и институциональной, такой, как правоохранительная система, без которой эффективная работа рыночного механизма невозможна. Государство регулирует финансовый сектор, обеспечивая работу рынков капитала в соответствии с их назначением. Оно же создает социальную страховочную сетку для бедных. И оно содействует развитию технологий ― от телекоммуникаций до сельского хозяйства и до реактивных двигателей и радаров. Хотя в США и других странах идет оживленная полемика об уточнении места и роли государства, существует широкое согласие по вопросу о том, что государство должно играть роль в обеспечении эффективного и гуманного функционирования любого общества и любой экономики.

Имеются существенные разногласия относительно экономической и социальной политики, проводимой в наших демократиях. Часть из них касается области ценностных ориентаций: насколько мы должны быть озабочены средой нашего обитания (какая степень деградации среды для нас приемлема, если от этого зависит более высокий уровень ВВП); насколько мы должны быть обеспокоены проблемой бедности (какой долей нашего совокупного дохода мы готовы пожертвовать для выведения бедных из состояния нищеты или хотя бы некоторого улучшения их положения); какое внимание должны уделять демократическому устройству (готовы ли мы на компромисс в области основных гражданских прав, таких, как право свободы ассоциаций, если мы считаем, что в результате будем иметь более быстрый экономический рост). Другие разногласия относятся к тому, как должна функционировать экономика. Выводы анализа ясны: всюду, где информация на рынке является несовершенной (а так бывает всегда), необходимо вмешательство государства ― даже если государство само страдает от несовершенства информации,- которое может повысить эффективность рыночного механизма. Как мы уже убедились в главе третьей, допущения, лежащие в основе рыночного фундаментализма, не удовлетворяются и в развитых странах, не говоря уже о развивающихся. Но защитники рыночного фундаментализма по-прежнему утверждают, что случаи неэффективности, возникающие на рынке, относительно несущественны, а неэффективность государства относительно велика. Они рассматривают государство скорее как часть проблем, чем как инструмент их решения. Безработица возникает из-за того, что государство устанавливает слишком высокую заработную плату или допускает излишнее усиление профсоюзов.

Адам Смит лучше понимал ограничения, в которых функционирует рыночный механизм (в их числе опасности несовершенной конкуренции), чем те, кто объявил себя его современными последователями. Смит также лучше понимал социальный и политический контекст, в котором всем экономикам приходится функционировать. Социальная интегрированность очень важна для бесперебойной работы экономики. Уличные беспорядки в Латинской Америке и гражданские войны в Африке создают климат, враждебный для инвестиций и роста. Но если социальная интегрированность может влиять на экономику, то верно и обратное: политика излишне жесткой экономии ― будь то ограничительные кредитно-денежные меры, или жесткий фискальный режим в Аргентине, или резкое сокращение продовольственных пособий в Индонезии ― вызывает вполне предсказуемые беспорядки. Это особенно вероятно в условиях вопиющего неравенства, когда, как в Индонезии, миллиарды уходят на выкуп долгов корпораций и финансовых институтов, и не остается средств для тех, кого выбросили в ряды безработных.