Глобализация: тревожные тенденции

При наличии такого положения или даже его отсутствии требовалось сильное вмешательство государства. Но это вмешательство должно было бы быть нацелено на финансовую реструктуризацию ― установление четких прав собственности на фирму и обеспечение ей возможности возвращения на рынки кредита. Это позволило бы фирмам полностью использовать возможности для развития экспорта, которые им предоставлял пониженный валютный курс. Это исключило бы также мотивацию к обдиранию активов и вместо этого обеспечило бы мотивацию к началу такой реальной реструктуризации, которая была необходима,- и тогда новые собственники и менеджеры получили бы гораздо лучшие возможности для реструктуризации, чем международные или отечественные бюрократы, которым, как говорится, никогда в жизни не приходилось задумываться над ведомостью заработной платы. Такая финансовая реструктуризация не потребовала бы огромных выкупов долгов. Разочарование стратегией крупномасштабного выкупа долгов теперь стало уже почти всеобщим. Я не могу с уверенностью сказать, что моя стратегия сработала бы, но у меня нет сомнений в том, что шансов на успех у нее было гораздо больше, чем у программы МВФ, провал которой с гигантскими издержками был вполне предсказуем.

МВФ не извлек быстрых уроков из своих провалов в Восточной Азии, с небольшими вариациями он вновь и вновь пытался осуществлять стратегию крупномасштабного выкупа долгов. После провалов в России, Бразилии и Аргентине стало ясно, что требуется альтернативная стратегия, и сегодня крепнет поддержка ключевых элементов того подхода, который я только что изложил. Теперь, через пять лет после начала кризиса, в МВФ и в «большой семерке» все говорят о придании большего внимания проблеме банкротства и невостребования имеющихся долгов (краткосрочного моратория на выплаты) и даже о временном использовании контроля за движением капиталов.

Азиатский кризис принес много изменений, которые могут в будущем оказаться полезными для стран региона. Управление корпорациями и нормативы бухгалтерской отчетности улучшились, в некоторых случаях даже поставив эти страны во главе возникающих рыночных экономик. Новая конституция Таиланда обещает более сильную демократию (в том числе положение, предусматривающее «право граждан на информированность», которое не содержится даже в конституции США). Это обещает большую прозрачность власти, безусловно большую, чем таковая в международных финансовых институтах. Многие из этих изменений создают условия для более прочного роста в будущем.

Но этим достижениям противостоят реальные потери. Методы, с которыми МВФ подходил к кризису, оставили большинству стран в наследие бремя частных и общественных долгов. Теперь фирмы боятся не только переобремененности заемными средствами, что было характерно для Кореи, но и более умеренного уровня долговой зависимости: непомерные уровни процентных ставок, ввергнувших в банкротство фирмы, продемонстрировали, что даже сравнительно небольшие уровни задолженности связаны с высоким риском. В итоге фирмам придется больше полагаться на самофинансирование. Вследствие этого рынки капитала будут функционировать менее эффективно ― и это тоже ущерб, нанесенный экономике идеологизированньм подходом МВФ к совершенствованию рыночного механизма. Но что самое важное, это замедление роста жизненного уровня.

Прямым последствием политики МВФ в Восточной Азии явились атаки, которым подверглась глобализация. Провалы международных институтов в бедных развивающихся странах имели длительную историю, но они не попали в главные новости средств массовой информации. Восточноазиатский кризис заставил почувствовать тех, кто живет в более развитых странах, разочарование, которое давно уже испытывает развивающийся мир. То, что случилось в России на протяжении 1990-х годов, демонстрирует еще более заслуживающий внимания пример, почему существует такая неудовлетворенность деятельностью международных финансовых институтов и почему они нуждаются в преобразовании.

ГЛАВА ПЯТАЯ. КТО ПОТЕРЯЛ РОССИЮ?