Глобальное порабощение России, или Глобализация по-американски

Два разрушительных процесса протекали параллельно. С одной стороны, армия молча проглотила разрушение Советского Союза, на верность которому присягала; пассивно взирала на то, как «элитные» головорезы из ее собственных рядов расстреливают и жгут в центре столицы защитников Конституции; явила себя покорным «пушечным мясом» в первой чеченской кампании. С другой стороны, быстрыми темпами разрушалась единая международная и общесоюзная система обороны, физически и морально устаревало вооружение, падала воинская дисциплина.

После окончания Гражданской войны и освобождения всей территории страны от остатков войск интервентов и белых формирований возникла необходимость в еще одной, на этот раз чисто технической, военной реформе. Новшества 1924–1925 годов были направлены прежде всего на то, чтобы при минимальных ресурсах ослабленной многолетними войнами страны обеспечить ей наибольшую военную безопасность.

Окончательно переход к профессиональной, кадровой армии, комплектуемой на основе всеобщей воинской обязанности, закончился в конце 1930-х годов, накануне Великой Отечественной войны.

Эта война, ставшая в жизни нашего народа тяжелейшим, невиданным испытанием, стоившая ему миллионов и миллионов жертв, одновременно явила миру непреложную истину: с помощью силы одолеть Россию невозможно. После Великой Победы военная мощь СССР возросла настолько, что страна превратилась в сверхдержаву, без ведома которой не мог быть решен ни один сколь-либо значимый вопрос международной политики.

Появление на вооружении в США и СССР ядерного оружия и реформирование советской военной организации в соответствии с реалиями новой ядерно-космической эры лишь закрепили глобальный баланс сил. Тогда-то в «мозговых центрах» западных спецслужб и были разработаны первые планы по «мирному завоеванию» нашей страны, по «подрыву советского могущества изнутри».

Планы эти были реализованы практически полностью. В январе 1992 года президент США Джордж Буш-старший под бурные аплодисменты конгресса провозгласил на весь мир, что «Америка выиграла "холодную войну"».

На грани

«У России есть только два верных союзника — ее армия и ее флот». Эти слова императора Александра III в наше время оказались преданы забвению. «С кем теперь воевать?» Такой вопрос звучал в ответ на призывы оберегать, не рушить обороноспособность страны во время демократического угара конца 1980-х — 1990-х годов прошлого столетия. Приходится его слышать и поныне. А тем временем, когда откормленные политики рассуждали об отсутствии для России военных угроз, русские солдаты и воевали, и гибли.

Основные удары по обороноспособности России были нанесены с двух сторон. В период горбачевской «перестройки» разрушительному воздействию под видом так называемой конверсии подвергся Военно-промышленный комплекс — многие его предприятия вместо танков и пушек стали выпускать кастрюли и сковородки. А параллельно с этим развернулась кампания по деморализации российских военнослужащих, которая с самого начала носила сознательный, целенаправленный и хорошо продуманный характер.

Чего только не пришлось пережить нашей армии за годы разгула «демократии», «плюрализма» и «общечеловеческих ценностей»! Каких только оскорблений и издевательств не наслушались за это время офицеры и солдаты! Их раз за разом подло и расчетливо «подставляли» беспринципные и трусливые политики, поручая армии самую грязную, кровавую работу, и тут же предавали безответных военнослужащих, списывая на их «зверства» и «реакционность» собственные трусость и цинизм. Именно так было в Вильнюсе, Оше, Степанакерте, Намангане, Тбилиси, Баку, в Приднестровье и Чечне.

Развал Советского государства и единых Вооруженных сил раскололи генералитет. Значительная часть военных руководителей, состоявшая, с одной стороны, из карьеристов, почуявших возможность быстрого возвышения, а с другой — из добросовестных профессионалов, надеявшихся, что при новом порядке они смогут более эффективно решать задачи по повышению обороноспособности страны, перешла на сторону победившей «демократии».

Вслед за генералитетом раскололся и офицерский корпус. При этом общее положение дел осложнялось безудержной антиармейской кампанией, развязанной средствами массовой информации, откровенным подкупом офицеров национальными князьками, лихорадочно формирующими бутафорские армии собственных «независимых государств», и отсутствием каких-либо ясных целей вооруженных сил.

В этих сложнейших условиях наша армия сделала невозможное: она сохранила себя, оказавшись в положении «армии без государства», а значит — без руководства, без присяги, без смысла существования.

Теоретически такая ситуация для вооруженных сил смертельна! Не обошлась она без последствий и для российской армии: деморализованной оказалась значительная часть офицерского корпуса, не готовая к прохождению службы в столь специфических «новых условиях». Резко упала воинская дисциплина, после ликвидации политорганов практически прекратилась какая-либо деятельность по морально-психологической подготовке военнослужащих.