Глобальное порабощение России, или Глобализация по-американски

Одновременно остальному миру навязывается ультралиберальная модель, а по сути — режим управляемого хаоса, чтобы скрыть механизм неэквивалентного обмена, посредством которого «золотой миллиард» эксплуатирует периферию. Этот механизм опирается на диспаритет цен, концентрацию и удержание развитыми странами интеллектуальной ренты, долговую зависимость.

То есть в сфере крупного производства рыночные, товарно-денежные отношения технологически изжиты. Однако они насильственно навязываются «золотым миллиардом» угнетенным странам для обеспечения механизмов неэквивалентного обмена или, попросту говоря, ограбления.

«Свободный рынок» уже не естественная стихия, необходимая для развития экономики. Теперь он являет собой специальный инструмент эксплуатации периферии. В глобальном масштабе рынок превратился в свою противоположность. Из сферы, где «по идее» должны обмениваться эквиваленты, он превратился в сферу, обеспечивающую неэквивалентный обмен.

Ленинский тезис об империализме как загнивающем капитализме сегодня стал предметом бесчисленных шуточек эстрадных юмористов. В самом деле, не смешно ли говорить о каком-то загнивании на фоне охватившей Запад лихорадочной потребительской гонки? Но при внимательном рассмотрении оказывается, что капитал неуклонно загоняет производительные силы человечества в тупик.

Общеизвестно явление, когда монополии скупают патенты на различные технические изобретения не за тем, чтобы внедрить их в производство, а с прямо противоположной целью. Такая практика продолжается и поныне. Но дело не только в том, что патенты кладутся под сукно. А в том, что атмосфера бешеной гонки по прямой неблагоприятна для поиска иных направлений развития производительных сил. И тому есть глубокие причины, заложенные в природе капитала.

Капитал есть «предмет» бескачественный. Количество — это и есть его единственное качество. Поэтому капитал не знает никакой иной формы своего развития, кроме линейного количественного возрастания. Миллион долларов — хорошо, миллиард — еще лучше, а триллион — вообще прекрасно.

Постоянный выход за любую достигнутую на данный момент границу Гегель называл дурной бесконечностью. Стремление к такой бесконечности есть, по сути, не прогресс и не развитие, а механическое приписывание нулей к единице. И беда, когда такого рода «развитие» искусственно навязывается органическим системам — общественным и природным, которые не знают чисто количественного развития, отделенного от качественного совершенствования.

Капитализм, доминирующий сегодня на большей части земного шара, внешне почти неузнаваемо преобразился за пять веков существования, но сохранил, тем не менее, в неприкосновенности свои главные, сущностные определения.

«Производство вообще» как вечная и естественная предпосылка человеческой жизни по-прежнему выступает в конкретно-исторической форме производства стоимости и прибавочной стоимости — капитала, который по сути своей не имеет внутренней качественной меры и стремится лишь к бесконечному количественному возрастанию.

Именно данный ключевой момент — подчинение производства разнокачественных человеческих благ, материальных и духовных потребительных стоимостей чисто количественным законам производства прибыли, то есть меновой стоимости, вытекающая отсюда роль денег как господствующей меры всех вещей и отношений определяет лицо капиталистического способа производства, всю сопутствующую ему систему базисных и надстроечных ценностей, приоритетов и целей, мотивов экономического и социального поведения.

Они заключаются в том, что:

богатство общества отождествляется в первую очередь с «огромным скоплением товаров» (К. Маркс), полезных лишь постольку, поскольку они способны принять денежную форму;

общественный прогресс отождествляется соответственно с бесконечным умножением количества и разнообразия товаров;

производство рассматривается прежде всего как всеобщая эксплуатация физических и интеллектуальных сил человека, ресурсов природы. Господствует принцип: «Что возможно теоретически, то непременно должно быть реализовано практически»;

эффективность производства оценивается преимущественно в категориях количества, без учета качественной стороны дела — текущих социальных издержек, а также возможных последствий для окружающей среды и жизни будущих поколений;

человек выступает как изолированный «социальный атом», частный собственник, находящийся в состоянии вечной «войны всех против всех»;

естественной ареной и условием человеческого существования признается рынок — товаров, рабочей силы, капиталов, идей и т. д.

Все эти специфические особенности резко отличают капитализм от предшествующих ему общественно-экономических формаций.