Глобальное управление и человек

«Суверенитет – это очень дорогая вещь, и на сегодняшний день, можно сказать, эксклюзивная в мире. Для России суверенитет – не политическая роскошь, не предмет гордости, а условие выживания в этом мире. Россия – такая страна, которая не может существовать без защиты своего суверенитета. Она будет либо независимой и суверенной, либо, скорее всего, ее вообще не будет» (Из выступления В. В. Путина на политическом форуме «Валдай» в 2007 г.).

Экономисты должны разработать теорию того, «как государство богатеет»? Или теорию, на основе которой, как в песне, «богатые становятся богаче год от года, а бедные беднее день за днем»? А это те вопросы, ответы на которые лежат не в сфере науки, а в сфере нравственности. И та, и другая теории в зависимости от того или иного нравственного выбора достаточно однозначны и конкретны, но практически по каждому вопросу они должны и будут давать прямо противоположные выводы и рекомендации, включая организационную и содержательную сущность самой системы образования в стране.

Базисом, основой экономических законов и экономических теорий является нравственность, как дарованная от Бога способность различения Добра и зла, способность жить по Со-вести, т. е. в Со-гласии с ощущаемой вестью Бога. Именно она определяет любое мировоззрение (представление о мире в образах) и соответствующее ему миропонимание (представление о мире в лексике). В свою очередь на их основе формируются смысл жизни и цели развития. И только в том случае, если цель сформулирована, общество способно разработать и реализовать Концепцию общественного развития. В рамках оглашенной либо тайной Концепции формируется та или иная культура, включая правовую культуру и соответствующее ей законодательство, в том числе экономические законы. То, что является нормой и поощряется в одной культуре, может считаться порочным, а то и преступным в другой культуре. И что касается экономики, то как раз здесь, за примером далеко ходить не надо, она адекватна господствующей в нашем обществе библейской концепции управления.

В библейской культуре, как уже отмечалось ранее, ростовщичество рассматривается как важнейший неотъемлемый инструмент глобального надгосударственного управления, получения преимуществ в конкурентной борьбе: «И будешь давать взаймы многим народам, а сам не будешь брать взаймы. И будешь господствовать над многими народами, а они над тобой господствовать не будут».

А в коранической культуре те же самые экономические действия трактуются как самый тяжкий грех, соответственно, пресечены законодательно.

«Те, которые берут лихву, восстанут в Судный день, как восстанет тот, кого шайтан своим прикосновением обратил в безумца… Если кому-либо из ростовщиков придет увещевание от Аллаха и если он поступит согласно этому увещеванию, то ему простятся прошлые его грехи»

(Коран, сура 2:275).

Столь же ясно выраженный нравственный выбор по отношению к получению доходов в виртуальном денежном пространстве, вне сферы общественно полезной деятельности демонстрирует и Аристотель: «С полным основанием вызывает ненависть ростовщичество… как дети походят на своих родителей, так и проценты являются денежными знаками, происшедшими от денежных же знаков. Этот род наживы оказывается по преимуществу противным природе». Законодательство, опирающееся не на исторически сложившийся ислам, а на истинно кораническую нравственность, рассматривает взимание процента по кредиту как экономическое преступление. Банк в этой схеме имеет право не на проценты, а лишь на часть той прибыли, которая фактически, с его участием возникает в реальном секторе экономики. Так работают известные исламские банки и инвестиционные фонды. Такие подходы способны полностью исключить инфляцию, в основе которой как раз и лежит inflation – в переводе на русский язык «вздутие» денежной массы из-за ссудного процента. Отметим, кстати, что с 1795 по 1895 годы цены на все товары в России устойчиво и неуклонно снижались. Незначительно подорожали лишь три товара: сахар, масло и мясо. Те же процессы устойчивого снижения цен отмечались и при И. В. Сталине в послевоенные годы.

Все это приводит к вопросу о том, а чему же мы учим студентов, обучающихся по специальностям финансово-экономического профиля. Теориям, которые проистекают от некоего закулисья, норовящего приспособить нашу страну к своим нуждам; либо теориям, на основе которых управление хозяйством страны рано или поздно сможет опровергнуть народную многовековую убежденность в том, что «трудом праведным не наживешь палат каменных»? И насколько полезные для общества знания дает студентам экономическое образование, в развитие и в текущее функционирование которого вкладываются колоссальные средства.