Глобальное управление Интернетом и безопасность в сфере использования ИКТ

В этой связи востребовано могло бы быть обновление текста резолюции ГА ООН и дополнение его пунктом, который описывает действия с использованием ИКТ, подпадающие под понятие агрессии. Еще одним вариантом могла бы стать выработка консенсусной интерпретации к использованию ИКТ пункта g упомянутой резолюции ГА ООН № 3314 от 14.12.1974.

Резолюция ГА ООН № 3314 от 14 декабря 1974 г.

Статья 1. Агрессией является применение вооруженной силы государством против суверенитета, территориальной неприкосновенности или политической независимости другого государства, или каким-либо другим образом, несовместимым с Уставом Организации Объединенных Наций, как это установлено в настоящем определении.

Статья 3. Любое из следующих действий ‹…› будет квалифицироваться в качестве акта агрессии:

‹…›

g) засылка государством или от имени государства вооруженных банд, групп, иррегулярных сил или наемников, которые осуществляют акты применения вооруженной силы против другого государства, носящие столь серьезный характер, что это равносильно перечисленным выше актам, или его значительное участие в них.

С Резолюцией № 3314 связано еще одно потенциальное направление усиления международно-правового режима ответственности государств за использование ИКТ. Речь идет о расширения юрисдикции Международного уголовного суда на действия с использованием ИКТ, представляющие угрозу международной безопасности, в том числе подпадающие под понятие преступления агрессии.

Право осуществлять юрисдикцию в отношении преступления агрессии было утверждено с принятием Римского статута МУС в 1998 г., однако на сегодня вопрос осуществления данной юрисдикции все еще не решен окончательно. Статья 5 Римского статута МУС перечисляет преступление агрессии в числе преступлений, попадающих под юрисдикцию Международного суда, причем определение агрессии было инкорпорировано в статут из той же Резолюции ГА ООН № 3314, что обеспечивает возможность его расширения за счет определения агрессии с использованием ИКТ в том случае, если соответствующая поправка будет внесена в текст Резолюции ГА ООН.

Тем не менее до сих пор МУС не осуществляет юрисдикцию в отношении агрессии, поскольку все еще не завершил процесс его принятия и инкорпорирования в Римский статут, что является обязательным условием. Разрешение этого вопроса происходит в течение последних нескольких лет – право МУС осуществлять расследования в отношении преступления агрессии и преследовать подозреваемых в нем было подтверждено на первой Обзорной конференции государств – участников МУС в 2010 г. В то же время было отмечено, что фактическое начало осуществления юрисдикции суда по данному преступлению «зависит от положительного решения Ассамблеи государств – участников МУС, которое может быть принято не ранее 1 января 2017 г.».

Таким образом, фактическое начало осуществления Международным уголовным судом юрисдикции в отношении агрессии произойдет не ранее 2017 г., а возможно, и позже.

Тем не менее задача проработки возможности модификации определения агрессии с учетом использования ИКТ в рамках МУС – параллельно с Резолюцией ГА ООН № 3314 – представляется достаточно актуальной. Несмотря на невысокую практическую отдачу механизмов МУС на данный момент, этот формат имеет свои преимущества:

• в отличие от Резолюции ГА ООН, решения МУС имеют обязательный характер для 122 государств, ратифицировавших Римский статут по состоянию на сентябрь 2015 г.;

• решения МУС и сам факт инициации расследования по подозрению в совершении агрессии с использованием ИКТ может стать серьезным прецедентом, де-факто фиксирующим тот или иной характер действий с использованием ИКТ, квалифицируемых как агрессия.