Глобальные трансформации современности

Абстрагируясь от цивилизации доколумбовой Америки, не сыгравшем самостоятельной роли в процессе становления современной мировой цивилизации, обратимся к оценке рассматриваемых П. Тейяром де Шарденом трех центров цивилизационного развития Старого Света: Китайского, Индийского и Ближневосточного, изначально представленного автономными, но контактирующими друг с другом Египтом и Месопотамией, и ставшего основой последующего развития всего Переднеазиатско–Средиземноморского макрорегиона.

По мнению французского мыслителя, Китай (в котором он, кстати, проработал много лет), представляя собою «невероятно рафинированную цивилизацию» с многочисленным высокоспециализированным населением, демонстрирует в то же время невероятно архаическое, почти не изменившееся с момента своего цивилизационного оформления общество. Такую же застойную картину, по его мнению, дает и цивилизация Индии, с той лишь разницей, что в ней необычайного развития и влияния достигает религиозно–философская метафизика, уводящая человеческий дух в сторону от реальной деятельности и потому не способная направить вперед человеческую эволюцию.

«Итак, мало–помалу, — пишет П. Тейяр де Шарден, — мы отклоняемся ко все более западным зонам мира — туда, где в долинах Евфрата и Нила, на берегах Средиземного моря вследствие исключительного сочетания местоположения и народов в течение нескольких тысячелетий произошло благоприятное смешение, благодаря которому, не теряя своей подъемной силы, разум сумел обратиться к фактам, а религия совместиться с действием. Месопотамия, Египет, Эллада, вскоре Рим — и над всем этим… таинственный иудео–христианский фермент, давший Европе ее духовную форму!»29

Именно здесь, в частности — в Западной Европе, и начался «глубокий вираж мира» XVI–XVIII вв., который преобразовал Землю как таковую, связав человечество в реально функционирующую социокультурную сверхсистему. Более точен А. Дж. Тойнби, усматривавший в пределах Переднеазиатско–Североафриканско–Европейского круга народов последних полутора тысячелетий по крайней мере три равномасштабные и опирающиеся на, в принципе, одно антично–ближневосточное основание цивилизации: Западнохристианскую, Восточнохристианскую и Мусульманскую. Они родственны между собою, однако, вместе с тем, и вполне самостоятельны.

В этом смысле сегодня с новой силой актуальности звучат слова В. С. Соловьева о том, что Западная цивилизация не стала общечеловеческой. Она «оказывается бессильной против целой культуры — мусульманского Востока», при том, что «силы древнего Востока, сначала совершенно парализованные христианством, снова оживают в виде ислама, который не только не поддается перед христианским Западом, но и с успехом наступает на него»30. Своей экспансией Запад вывел из, казалось бы, безнадежной стагнации высокие цивилизационные миры Востока — Мусульманско–Афразийский, Индийско–Южноазиатский и особенно демонстрирующий динамическое и эффективное развитие Китайско–Дальневосточный цивилизационные миры.

Во многом сходным образом всемирно–историческое развитие человечества осмысливал и выдающийся немецкий философ XX в. К. Ясперс. Основными очагами цивилизационного развития в древнейшие времена он считает Китай, Индию, а также взаимосвязанные между собою Египет и Месопотамию, подчеркивая, что именно с них надо начинать рассмотрение культурного развития Запада. При этом под «Западом» (в предельно широком смысле слова) он подразумевает всю массу взаимосвязанных между собою народов и цивилизаций от Атлантики до Гиндукуша, так или иначе связанных своими истоками с древним восточносредиземноморско–переднеазиатским наследием и представленных в последние полтора тысячелетия имеющими общие эллинско–иудейские корни культурами христианства и ислама.

«Мир Передней Азии и Европы, — пишет К. Ясперс, — противостоит в качестве относительной целостности двум другим мирам — Индии и Китаю. Запад являет собой взаимосвязанный мир — от Вавилона и Египта до наших дней. Однако со времен греков внутри этой культурной сферы Запада произошло внутреннее разделение на Восток и Запад, на Восточный и Западный миры»31. Он безусловно прав в том, что в духовном, религиозно–философском отношении культуры христианских и мусульманских народов между собою значительно ближе, чем с цивилизациями Южной и Восточной Азии. Западнохристианский, Восточнохристианский и Мусульманский миры достаточно близки, если сравнивать их с мирами Южной и Восточной Азии в их традиционном понимании.