Глобальные трансформации современности

Рассмотрение всемирной истории в проекциях стадиальности и поливариантности ее движения объективно подводит к проблеме социокультурной уникальности отдельных цивилизаций, природа которых не исчерпывается ни их стадиальными характеристиками, ни отнесением к восточному или западному (с дальнейшей конкретизацией) пути развития, ни даже соотнесением с одной из рассматривавшихся М. Вебером макроконфессионально–культурных систем.

Важно учитывать и следующий момент. Цивилизационную структуру современного мира можно рассматривать в двух измерениях. Первое предполагает его анализ в ракурсе концепции «мир–системы» И. Валлерстайна, которая будет отдельно рассматриваться в соответствующих главах. Она предполагает выделение «мир–системного ядра» — группы наиболее развитых и богатых стран Запада и Дальнего Востока, «полупериферии» — стран среднеразвитых, и «периферии» — бедных и экономически отсталых аграрносырьевых государств с низкими, а то и отрицательными показателями темпов развития. В стадиальном отношении первые, в целом относящиеся к «золотому миллиарду», вышли или на наших глазах выходят на уровень информационного, точнее, по М. Кастельсу, информационального общества, в то время как вторые остаются на стадии индустриального общества (характерного для первых в XIX и большей части XX вв.), а третьи частично находятся на примитивной индустриальной стадии, однако демонстрируют широкое, во многих случаях преобладающее присутствие доиндустриальных систем производства до анклавного наличия раннепервобытного охотничье–собирательского уклада включительно.

Таким образом, в современном мире картина стадиального развития человечества представлена как бы в синхронном территориально–пространственном выражении с наиболее широким за всю человеческую историю разбросом от глобально–информационального до анклавно–локального охотничье–собирательского типов. Понятно, что системообразующую роль играет первый, но, несмотря на это, прочные позиции занимают и многие другие, в частности индустриальный и аграрно–общинный.

Второе измерение цивилизационной структуры современного мира определяется конфигурацией, взаимодействием, темпами развития и перспективами отдельных цивилизаций и цивилизационных миров. Данному вопросу в предлагаемой работе уделено основное внимание. Его важность и в целом растущая актуальность цивилизационной проблематики определяются следующими тремя моментами: концептуальным, политическим и экономическим.

Концептуальный состоит, прежде всего, в том, что после отказа от марксизма как официальной теоретико–методологической основы общественно–гуманитарных Наук. последние на постсоветском пространстве остались без сколько–нибудь определенной идейной платформы. На смену идеологическому подходу, безусловно устаревшему и в современных условиях малопродуктивному, стихийно начали приходить западные представления, воспринимаемые, преимущественно фрагментарно и бессистемно. Среди них оказался и цивилизационный подход, требующий углубленной разработки в единстве со стадиальным пониманием истории и ее видением в аспекте поливариантности возможных путей развития4.

Политический фактор актуализации теории цивилизаций связан с тем, что, в известной степени, в соответствии с мрачными прогнозами С. Хантингтона5, сегодня противостояние в мире все более выразительно приобретает черты так называемого «столкновения цивилизаций», тогда как «противостояние социальных систем» кануло в прошлое с распадом СССР и модернизацией Китая, а национальные конфликты становятся все более подчиненными межцивилизационной напряженности. Это мы наблюдаем на Балканах и на Кавказе, в Кашмире и Синцзянь–Уйгурии или на Филиппинах и в Таиланде, а теперь, по мере разрастания национально–освободительной борьбы, и в Ираке.

Экономический аспект актуализации исследований в сфере цивилизационной теории определяется тем, что в современном мире успеха достигают страны, нашедшие оптимальные формы соединения своей традиционной социокультурной системы с новейшими продуктивными достижениями в научно–технологической сфере. Примером являются страны Дальнего Востока (Япония, потом Южная Корея, теперь Китай), но не только они. В то же время те, кто некритически воспринимал рекомендации западных финансовых учреждений, прежде всего МВФ, не адаптируя их к собственным условиям, ценностям, ментальности и традициям, потерпели крах на пути модернизации. Неудачниками оказываются, в первую очередь, те (в частности и Украина 90‑х гг. XX в.), кто не ставил себе цель трансформировать западный опыт, адаптировать его к собственным цивилизационным основаниям. В случаях механического перенесения западных принципов экономики на чужеродную почву при непонимании собственной специфики и игнорировании местных традиций результатом рыночных реформ всюду была деградация производства, социальной сферы и качества жизни6.