Глобальный проект

Теперь аэропорт. Лучше сделать покупки: русский бизнесмен, возвращающийся на родину из предрождественского Парижа с рюкзаком ношеной одежды и ноутбуком, у кого хочешь вызовет подозрение.

Роскошные бутики аэропорта Орли ничем не отличались ни от домодедовских, ни от шереметьевских.

Полная красивая индуска ненавязчиво предложила выбрать хорошие духи для супруги, и он взял три разных флакона. Знал, что Ирина любит делать приятные подарки подругам. Запах для нее они предпочитали выбирать вместе.

Теперь спиртное — стандартная закупка нормального русского: мартини, виски, ликер «Бейлис».

Объявили посадку. Глеб по привычке внимательно осмотрелся, сосредоточившись на лицах, ручной клади, необычной одежде. Ничего подозрительного. Кого же он высматривает? Сиверов понял, что ищет в толпе Гасана Сабитова, не принявшего участия в теракте. Возможно, доктор одумался, бросил все и бежал. Если так — Сиверов готов не заметить его в залах ожидания французского аэропорта. Но никого, похожего на Сабитова, он не увидел. Глеб подошел к кассе. Очаровательная китаянка с радостной улыбкой сообщила, что забронированное на имя Буйко место ожидает его.

В зале ожидания звучала русская речь, бегали дети, жеманничали крашеные дивы. Молодые ребята, похожие на студентов, не отрывались от дисплея, двое солидных дядек выпивали тут же купленную водку.

Уже через четыре часа Глеб звонил Потапчуку, чтобы сообщить об успешном выполнении задания.

* * *

О событиях, потрясших Севр, узнали очень немногие. Со всех участников взяли расписки о неразглашении информации до особых указаний. Каролина подписала все бумаги, даже не читая. Она была настолько спокойна, что лейтенант военно-медицинской службы уверенно кивнул, вложив в папку штампованный бланк, подписанный ее рукой. С супругом и детьми работали психотерапевты — напуганным мальчикам требовалась медицинская помощь, журналиста важно было убедить в том, что сенсации не получится. Его материалы не должны попасть ни в одно издание, ни в отечественное, ни в зарубежное. Он соглашался, но затравленный, тяжелый взгляд подсказывал, что профессиональный апломб вырвется наружу, как только он покинет казенные стены. Поэтому безымянный сотрудник Генерального управления внешней безопасности Франции думал, что отца с детьми надо подержать под наблюдением. Никто не успел увидеть, как журналист вынул флэш-память из фотоаппарата и незаметно бросил в нарукавный карман на курточке Виктора.

Лоссэ оказался среди тех подозреваемых, кто зачем-то пришел на работу в свой выходной, но он легко объяснил это тем, что хотел заняться разобранным сканером. Никто не мог сказать, как оказались в здании Бюро двое террористов, одетых в униформу, с бэйджами-пропусками.

Николь вышла в утреннюю смену и узнала о неразберихе в Бюро только в обед, когда бармену позвонила сестра, работающая почтальоном и видевшая оцепление своими глазами. Ее это не очень взволновало — подумаешь, стреляли! Гораздо сильней задело то, что ни один из русских не пришел обедать. Пьер, оказывается, еще вечером сообщил Жерару об отбытии. А с ней и не подумал попрощаться… Видимо, уехал в пересменку — никто не видел, как он покинул «Нователь».