Глориана, или Королева, не вкусившая радостей плоти

Лорд Брамандиль Рууни, огромен и жовиален, капитан Почетных Гвардейцев, Охранитель Королевы, принял под свою ответственность Квайра (с головой в капюшоне, как у вспыльчивого ястреба) из рук людей сира Кристофера и немедленно стал расчесывать и прихорашивать ежившегося соглядатая, чьи одежды (с чужого плеча) впитали более чем солидную толику содержимого темницы Маршалси: навоз и солома с плесенью наделяли Квайра ароматами давно заброшенного скотного двора.

– Так не пойдет, если уж тебе понадобилось предстать пред великим лордом Монфальконом. Хотя, к чему скрывать личность эдакого хмыря, я никак не возьму в толк.

Круглое красное лицо сияло над алыми брыжами, багровые руки выпрямляли Квайров воротник, между тем капитан уже обещал себе, что, если лорд Рууни когда-либо впадет в немилость лорда Монфалькона или забредет однажды в воровские клоаки города, Квайр даст себе ровно сорок восемь часов на его убийство и проявит милосердие лишь на шестидесятой секунде сорок восьмого часа, и сейчас улыбался под капюшоном, почти присев в реверансе, сгорбясь под хваткой великана.

– Спасибо вам, милорд. Премного обязан, милорд.

Он смолчал, когда Рууни изъял из ножен его добрый меч.

– Останется тут. Никаких мечей при Дворе, исключая таковые Гвардейцев Королевы и ее Воителя. – Рууни хлопнул по своему. – Пошли. – Скорым шагом по коридору, рука на кисти Квайра; полуослепленный капитан вынужден был бежать, страдая после битья тюремщиков и скамьи и камней узилища, в коем провел всю ночь.

– Чуть помедленней, милорд. Мне нехорошо.

– Лорд Монфалькон горит от нетерпенья тебя узреть. Видимо, тщательнее допросит тебя касательно сарацина. Тебе повезло – лорд Монфалькон замолвил за тебя словечко, сказал, что ты в ту ночь наведывался по его делам в деревню Ноттинг и за тебя приняли похоже одетого негодяя. – Скользя взглядом по драному лоскутью, лорд Рууни смаковал пересказ, как он сильно подозревал, компендия сплошной неправды. – Я вот не испытываю особой любви к сарацинам. И к убивцам, – добавил он благочестиво, – чем бы те ни руководились. Королева ясно высказывалась по сему вопросу.

– Всецело согласен, милорд. – Одышливый Квайр держался за бок. – Опасаюсь за шов.

Полные уста лорда Рууни бились друг о друга, точно губы перегревшегося жеребца.

– Почти пришли, парень. – Они достигли вместительного холла, Третьей Приемной Палаты, вдосталь широкой для изрядной рыночной площади; здесь разбившиеся на группы вельможи беседовали, проявляя к спешащей паре лишь поверхностный интерес. Лорд Рууни приветствовалто одного, то другого. – Сир Амадис. Добрейшее утро, мастер Уэлдрейк. Леди Блудд.

Капитан Квайр, с другой стороны, заботился о том, чтобы не узнать немногочисленных знакомцев, однако лицо под капюшоном привлекло внимания больше, нежели лорд Рууни. Они шагали теперь по срединной галерее, свернули прежде, чем добрались до дверей Тронной Залы, и подошли к двери, у коей была видна единственно ручка, ибо остальное скрывал гобелен. Лорд Рууни постучался. Их пустили внутрь.

Лорд Монфалькон стоял пред огнем к ним спиною, ссутулив плечи воина.

– Рууни?

– Мой Лорд-Канцлер. Он здесь.

– Я благодарю вас.

Лорд Рууни еще раз подхлестнул Квайровы плечи, после чего, загадочно улыбаясь, ретировался, утаскивая с собою толедский меч. Квайр в ярости оглянулся, затем сказал себе успокоиться. Он, тем не менее, не желал тратить время на притворную смиренность и оглядел комнату. В ней не было ничего непривычного. Он почесал ухо. Вытащил сомбреро из-под одолженного капюшона. Сдернул его, открывая свою темную мелкую личность.

– Капитан Квайр, сир. Я сделал как вы велели – и я пред вами.

Лорд Монфалькон кивнул, теребя отделанную бобром шелковую накидку на груди и оборачиваясь.

– Вы удачливы, Квайр, не так ли?

– Как обычно, милорд.

– Только не в ночь накануне Новогодия. Вы сработали топорно, переоценили себя, вас видели.

– Я сработал вовсе не топорно. – Квайр грозил вспыхнуть.

Лорд Монфалькон вздохнул и явил капитану ледяной, злой глаз.

– Лудли принес вашу записку. Разведка относительно Арабии полезна. Но лорд Ибрам был человек со связями. Более того, мы заверили его дядю в том, что в Лондоне он в безопасности. Если б не его репутация буяна, коей и было объяснено произошедшее, мы возымели бы немало забот, Квайр. Видимо, мне следовало позволить вам расплатиться по полной. Неудачливый Квайр мне ни к чему.

Капитан грел руки. Он не рисовался, но говорил с умеренной гордостью:

– Умертвить меня? Вестимо, во имя Знания, быть может, – ибо стоит мне пасть, как нога, попирающая крышку Пандоры, воздымется, и хлынут наружу всякие тайны, коим лучше оставаться укупоренными. Или, может, вы не согласитесь, сир, со столь осмотрительной философией – и поступите с темнейшими секретами Королевы на манер доктора Фаусти?

Монфалькон слушал не из любопытства к произносимому, но потому, что, как ему казалось, глядел в Квайрову душу.

Тот же продолжал: