Глориана(Советская авантюрно-фантастическая проза 1920-х гг. Т. XXV)

Среди рабочих быстро разнеслась весть, что в кооперативе выдают «по жестянкам». И уже не прежняя толпа собралась у злополучной лавчонки, а громадная человеческая лавина. Рабочие не понимали: почему часть их товарищей получила продукты и жестянки, а им отказывают? Умы были страшно взбудоражены, а голод подхлестывал их.

Человеческая лавина росла, требовала, грозила, начинала кидать камнями. Было ясно, что с минуты на минуту может произойти разгром кооператива, могут начаться всевозможные насилия и эксцессы. В правлении и конторе заволновались. Задребезжали телефонные звонки, зафыркали по улицам мотоциклетки. В них, разумеется, немедленно полетели камни и палки.

Не прошло и получаса, как майор Адольфус В. Грэлли, начальник воинского отряда, получил предложение оцепить толпу, бушевавшую у кооператива и, если понадобится, приступить к боевым действиям…

Солдаты выступили в боевом порядке. Горнист играл сигналы, грохотал барабан. У Джека, который опять вертелся в толпе забастовщиков, пробежали приятные мурашки по спине: война!

А толпа еще больше разрослась. Всем было ясно, что начинается последняя и притом серьезная игра. Даже Джек понимал, что теперь уже не в одном кооперативе дело, и что от кооператива до главной конторы и до квартир начальства рукой подать… События росли, как снежный ком…

— Разойдись! — кричал майор Грэлли.

В ответ летели комья грязи и ругательства:

— Тринадцатидолларники! Каины! Палачи!

Джек кричал рабочим:

— Ни шагу назад! Держись! Будут деньги! Будут продукты! Потерпи!

Среди рабочих уже циркулировал слух, что конкурирующая компания ассигновала на забастовщиков средства. Этот слух поддерживал в забастовщиках бодрость.

— Разойдись! Буду стрелять!

В ответ грянул хохот:

— Стреляй!

Рабочие знали, что первые выстрелы будут холостые. Майор Грэлли счел нужным сделать предупреждение:

— Именем закона объявляю, что после третьего сигнала будет открыт боевой огонь! В третий раз приглашаю разойтись!

Увы, таким приглашениям всегда, во всех историях забастовок и восстаний, суждено оставаться мертвыми. Толпа свистела, кидала камнями с еще пущим азартом. Запел рожок.

На минуту все стихло. И затем вдруг словно рвануло что-то: грянул залп.

«Мятежники» встретили его аплодисментами и криками. Залп был холостой.

Майор Грэлли крикнул:

— Горнист, играй!

Запел второй раз рожок. На этот раз его пение уже не произвело никакого впечатления. Толпа напирала на кооператив, двери которого трещали и подавались. Майор Грэлли делал последние распоряжения. Еще минута — и должен был зазвучать последний роковой сигнал…

Но его не последовало…

Налитый кровью, взбешенный майор топал ногами на своего субалтерна:

— Где же обоймы? Почему они не готовы? Где ящик?

Субалтерн лепетал трясущимися губами:

— Ящик — ящик… Здесь, господин майор!

— Где же? Что же вы прячете? Вы заодно с забастовщиками? Я вас расстреляю!

— Но, господин майор… Этот ящик…

— Да что такое? Мямля!

— Этот ящик никуда не годный!..

Майор Грэлли приказал принести ящик. Ящик был открыт. В нем были…

Обоймы? Патроны? Плохие?..

Нет! Конфеты! Очень хорошие.

Джек заливался хохотом. Он один в стане рабочих понимал, что такое происходит во вражеском стане.

— Я им покажу конфетки! — бормотал он.

Это были конфеты из кооператива. Джек взял там непочатый ящик карамели и подменил им патронный ящик, а последний был не без труда брошен в реку.

Солдаты стояли, не предпринимая никаких действий. Майор Грэлли поручил командование лейтенанту, а сам поскакал на телеграф и в правление. Он требовал подкреплений и высылки боевых припасов.

Между тем, среди сражавшихся наступила благодетельная реакция. Ничто в мире не остается слишком долго в секрете. Ящик с конфетами трудно было уберечь от любопытных… И началось предвиденное инженером еще поутру братание: солдаты кидали конфеты в забастовщиков, последние отвечали шутками. Боевое настроение совершенно упало.

А в правлении решался вопрос: как быть с забастовщиками? Правлению было известно, что забастовщики получили многотысячные суммы из неизвестного источника (гм…) и что в некоторых домах уже задымились очаги и запахло едой. Кооператив был почти разгромлен, и не было смысла охранять его вооруженной силой. Все сильнее и сильнее говорилось о какой-то могущественной посторонней поддержке забастовщиков. Их поддерживала и ими руководила какая-то мощная рука, настолько уверенная в себе, что она даже позволяла себе насмешки и фарсовые издевательства по адресу Первого Треста и охранявшей его государственной военной силы…

Психический момент побеждал момент фактический. Психика правленцев была поколеблена. И скандальная история с конфетами окончательно подорвала их.

К вечеру правление треста просило майора Грэлли увести солдат и вызвало представителей рабочих для переговоров.

Кооператив был открыт, и рабочие получали в кредит все, что угодно.

Выпущенный на свободу Дик Бертон сидел в кабачке с Джеком и крепко хлопал его по плечу своей мускулистой, закаленной в труде рукой.

— Спасибо, товарищ! Выручил!