Глотка

Тиано, которому предстояло погибнуть через шесть с половиной месяцев и который был единственным другом Спитални, сказал в ответ:

– На этот раз сделайте это сами, лейтенант.

Хэмнет повернулся на сто восемьдесят градусов и стал надвигаться на Тиано. Казалось, что он раздулся примерно вдвое, а кулаки его стали огромными, как булыжники. Я и забыл, каким большущим был наш лейтенант. Он опустил голову, глаза его налились кровью, и я бы, пожалуй, не удивился, если бы из ноздрей Хэмнета вдруг повалил пар.

– Иду-иду, – пробормотал Тиано. – Считайте, что я уже там.

Они со Спитални быстро пошли между деревьями обратно к полю. Тот, кто стрелял из пушки, судя по всему, успел собраться и пойти домой. Но было уже почти темно, и на нас набросились москиты.

Хэмнет тяжело опустился на землю, так что я почувствовал, как задрожала почва у меня под ногами.

Пул, Хэмнет и я внимательно оглядели деревню.

– Наверное, мне лучше пойти посмотреть, – сказал наконец лейтенант.

Сверкнув два раза зажигалкой, чтобы осветить дорожку, он направился к ближайшей хижине. Остальные стояли, как идиоты, прислушиваясь к жужжанию москитов и звукам, которые издавали Тиано и Спитални, перетаскивая через дамбы трупы погибших новобранцев. Время от времени Спэнки стонал, обхватив руками голову. Прошло слишком много времени.

И тут все увидели, как лейтенант торопливо выходит из хижины.

– Андерхилл, Пул, – сказал он. – Я хочу, чтобы вы взглянули на это. – Пул был на взводе. Казалось, что он вот-вот ткнет лейтенанта в бок или отмочит что-нибудь похуже. Глаза на его заляпанном грязью лице казались величиной с куриное яйцо. Его словно завели, как дешевые часы. Я подумал, что со стороны, наверное, выгляжу так же.

– Что там такое, лейтенант? – спросил Пул.

Лейтенант знаком велел нам следовать за ним и направился обратно в хижину. Пул выглядел так, словно ему хотелось выстрелить лейтенанту в спину. Секундой позже я понял, что на самом деле это я хочу выстрелить лейтенанту в спину. Я пробормотал что-то и двинулся к хижине. Пул неохотно поплелся за мной.

Лейтенант показывал рукой на что-то, находившееся внутри хижины. Он нахмурился, показывая нам, что мы слишком медленно следуем его указаниям, и щелкнул зажигалкой.

– Это вы скажете мне, Пул, что это такое, – сказал Хэмнет.

Он вошел в хижину, держа перед собой, как факел, зажженную зажигалку.

Войдя внутрь, он пригнулся и потянул за края одну из половиц. Я почувствовал запах крови. Зажигалка погасла, и все погрузилось во тьму. Лейтенант положил половицу на место. Запах крови исходил откуда-то из-под земли. Снова щелкнула зажигалка, и лицо лейтенанта словно выпрыгнуло из темноты.

– Ну же, – потребовал он. – Скажите же мне, что это такое.

– Они прячут туда детей, когда приходит кто-нибудь вроде нас, – сказал я. – Вы заглядывали внутрь?

Я видел по лицу лейтенанта, что он не заглядывал туда. Он вовсе не собирался спускаться вниз, чтобы его убили там, пока его взвод стоял снаружи.

– Смотреть – это твоя работа, Андерхилл, – сказал лейтенант.

Несколько секунд мы оба смотрели на ведущую вниз приставную лестницу, сделанную из облупившихся фанерок, скрепленных друг с другом какими-то рваными тряпками.

– Дайте мне зажигалку, – сказал Пул и, не дожидаясь ответа, взял ее из рук лейтенанта. Присев на краю ямы, он нагнулся и осветил ее. Разглядев что-то, Пул издал какой-то неопределенный звук и удивил нас с лейтенантом, вдруг спрыгнув с лестницы вниз. Зажигалка погасла. Мы с лейтенантом ошеломленно смотрели на темное прямоугольное отверстие в полу.

Снова вспыхнула зажигалка. Я видел внизу протянутую руку Пула, мерцающий огонек зажигалки и земляной пол. Потолок потайной комнаты был всего на дюйм выше головы Пула. Он отошел от отверстия.

– Что там? Там есть... – голос лейтенанта стал вдруг каким-то скрипучим. – Там есть трупы?

– Спускайся сюда, Тим, – позвал Майкл Пул.

Я сел на пол, свесил ноги в яму, затем спрыгнул вниз.

Под землей запах крови казался тошнотворно сильным.

– Что вы видите? – гаркнул лейтенант. Он отчаянно пытался все-таки выглядеть командиром.

Я увидел большую комнату, напоминавшую по форме могилу великана. Стены были покрыты какой-то толстой, плотной бумагой, которая держалась за счет планок, вдавливающих ее в землю. На толстой коричневой бумаге и на планках виднелись застаревшие пятна крови.

– Горячо, – сказал Пул и потушил зажигалку.

– Давайте, черт побери, – донесся до нас голос лейтенанта. – Вылезайте оттуда.

– Да, сэр, – сказал Пул. Он снова щелкнул зажигалкой. Слои коричневой бумаги напоминали губку, висевшую между землей и комнатой. На верхнем, самом тонком слое было что-то написано по-вьетнамски. Письмена эти напоминали написанные левой рукой переводы Кеннета Рехрота, переводившего Ту Фу и Ли По.