Глоток горячего горького шоколада

На следующий день я участвовала в соревнованиях по пляжному волейболу. Выиграла с немцем приз – купание на «таблетке». А приз ли это? Правильный вопрос, но, как и многие другие разумные пришёл поздно. Чудовищное катание, от которого чуть не вывернуло. Я едва не выпрыгивала из нее, бросало из стороны в сторону. Сил держаться не хватало – повезло, напарник время от времени придавливал ногой. Хотя, и ему, можно сказать, повезло – меня всю ощупал. Кому это позволялось раньше? Только мужу. А здесь. Тело ныло покруче ломки после марафона любви или похода к мануальщику.

Я зареклась: больше ни-ни на «таблетке».

Вечером с Леной вновь отрывались. Интеллектуальный конкурс – наш, конкурс быстрых ответов – тоже. Пропустили танцы с шарами – там верховодили блондинки со своими «накаченными», куда нам с нашими «сдутыми»? Троицу русских, желающих скрасить пресный вечер соплеменницам, отшили, как можно тактичнее:

– Мальчики, мы лесби. Гуляем только вдвоём. Третьи, четвертые и прочие в компанию не принимаются, – для пущей убедительности подтянула Ленчу, смачно чмокнула в щёку. Подруга зарделась как школьница, но шока не выдала. Сомнения, читаемые до этого на лицах соплеменников, рассеялись. Мужики скривились, но «отчалили». Мы не удержались – расхохотались.

Глава 3

До конца отпуска осталась пара дней.

Я легла в постель и закрыла глаза. Планы рухнули, впрочем, как всегда. Мечтается об одном, а получается – другое, и то через одно место.

Настало утро: хмурое, неприветливое. День ему под стать: пасмурный, ветреный, скучный. Вечер, будто издевка: кислятина, смешанная с горечью – турок и на ужин не пришёл. Чёрт, даже не полюбоваться на «мечту», бросая украдкой взгляд. Радости нет, а едой заталкиваться, заполняя пустоту в сердце через желудок, не по мне.

Я – сильная! Переживу.

Шоу-программа началась, но действо словно в вакууме – пролетало в звенящей тишине. Даже не хотелось затмить молодушек своими познаниями и умениями, сорвав все конкурсы, включая танцы-шманцы-обниманцы. Придуманный мир рушился, песочные стены, кропотливо построенных замков, осыпались. Реальность угнетала хлесткой правдой жизни.

Наши соседи по столику – пожилая чета из Новосибирска – покинули свои места. «Пора спать!» – констатировали они. – «Ночь – время для молодых!» Мы с Ленкой остались одни.

Бархат мужского голоса сработал мощнее «виагры». Звучал с вопросительной интонацией. Завораживающие переливы непонятного языка пленили мгновенно. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди, жар прокатился, возбуждающе обволакивая тело. «Моя греза» присела рядом, и откинулась на спинку мягкого дивана. Аспидные глаза смотрели игриво, поблескивали лукаво, а обворожительная улыбка притягивала внимание. Турок самоуверен в собственной привлекательности и бесподобности до восхищения и омерзения одновременно.

Стыд краской ударил в лицо. Понимала: выгляжу – хуже некуда, а веду себя – глупее не придумаешь. Вылупилась, как смертная на снизошедшего бога, и слова не могу сказать. Мыслей миллиарды, все разом на языке. Ответов уйма, но ни один не издавался. Пошлости, язвы, бессвязности – ничего толкового…

Турок продолжал очаровывать низким голосом, явно наслаждаясь умением выбить почву из-под ног. Лишь тональность изменилась, появилась снисходительность, явная усмешка. Я всё также изучала изогнутую полосу рта, не в силах отвернуться.

– Вы не говорить по-арабски? – жуткий акцент ударил по ушам, но так будоражаще, что на коже выступили мурашки. Еле удержалась, чтобы не поежиться. – Я спрашивать о ваших надписях, – пояснил турок и кивнул: – Тату на теле. Они на арабский, вот я и подумать, что вы на нём говорить.

– Нет! – хладнокровно бросила и пригубила воду из бокала – сухость во рту смягчилась. Во, даю! Турок прищурился. Видимо, раздумывал, в чём прокол – жертва быстро пришла в себя. – И даже больше, – нервозность скрывала раздражительностью. –  Ай нот спик инглиш, вери бед ноу русиш. Онли мат и грубости.

Он замер, улыбка стерлась с лица и вновь его озарила:

– Гуд, – подмигнул, – это мой любить язык. Я заметить, ухажеры отлетать от ваш столик с кислый лицо. Вы явно уметь привлечь внимание и поддержать разговор.

– Мы такие, – глянула на Ленку. Блин, подруга круче меня – спокойствие как у киллера. Потягивала вино с отсутствующим видом и так нехотя, лениво кивнула в ответ, что мне аж самой поверилось: она согласна на все сто. Я наигранно долго осматривала зал, хмурила брови: – Неужели, в мотеле блондинки закончились?

Турок вновь перестал улыбаться:

– То есть? Это к чему?

– I say, – растягивала слова, – чему обязаны вашему вниманию?

– Я вас чем-то оскорбить? – он покачал головой.

– Да! – брякнула и задумалась: «Чем? Не переспал со мной в первый же день? Второй? Третий?» Я ощущала себя не самым аппетитным блюдом на царском столе. Хаотичность мыслей не показывала, как могла – деланным безразличием и скукой на лице. Ещё бы зевнуть, да будет уже перебор. Турок не сдавался:

– Чем же? – нарушил повисшее молчание.

– Подкатили банально, – нашлась я, – на вопросы не отвечаете.