Глоток лета со вкусом смерти (СИ)

— Да, интересно. Я тоже сегодня за обедом наблюдал за некоторыми персонажами. Так вот скажу тебе, что Виктория Алексеевна просто терпеть не может Добрынину. Она, конечно, тщательно скрывает это, но у нее не очень-то получается. Думаю, что это из-за того, что последняя, ничуть не стесняясь, критикует ее сыночка. А для Касаткиной Артем — это все. Егор Николаевич же, в свою очередь, недолюбливает пасынка, и в этом они с Мариной похожи, — усмехнулся Сергей.

— А что по поводу документов, которые получил Шепс? — вспомнила Алиса.

Сергей досадливо отмахнулся:

— Ерунда. Я спросил у него и, оказалось, что речь шла о каких-то скучных биржевых сводках. Идем дальше. Элла. Она сегодня на обеде была сама не своя. Дергалась, почти ничего не ела, и постоянно оглядывалась на дверь, будто ждала кого-то. Мне кажется, что история про головную боль — сказка от начала и до конца. Она сама не знала, куда пропал ее муж. Именно это и заставляло ее нервничать.

— А может наоборот? — осторожно предположила Алиса. — Она как раз знала?

— Ты имеешь в виду, что это… она?

Алиса выразительно пожала плечами.

— Вряд ли, — возразил Шатров, — Ведь это именно она позвонила в полицию. Зачем? Можно было бы сказать, что у Антона возникли дела в Москве, и он просто уехал. Для чего ей было так подставляться?

— Согласна. А остальные?

— Пахомов был сегодня в ударе, — весело хохотнул Сергей. — Представляешь, расфуфырился, раскраснелся, как пацан, когда Рената предложила ему сыграть с ними в теннис. Он, оказывается, в молодости увлекался этим видом спорта. Она наговорила ему кучу комплиментов и пригласила на партию.

— Рената и Пахомов? — искренне удивилась Алиса.

— Ну, нет, конечно. Она с Артемом, а ему предложили составить пару Диме Кострову.

— А как же Кристина?

— То-то и оно! — поднял палец Сергей. — Дима сказал, что его жена не любительница спорта. Но мне почему-то кажется, что дело вовсе не в этом…

— А в том, что он сам неровно дышит к Скворцовой, — закончила за него Алиса.

Шатров улыбнулся.

— Тогда понятно. Кристина просто ревнует мужа, и терпеть не может Ренату. И вполне возможно, что у нее есть на это веские причины. Почему-то мне кажется, что Костров и вправду гораздо больше времени уделяет Скворцовой, чем жене. В этом случае вчерашнюю сцену в туалете вполне можно объяснить, — резюмировала Алиса. — Но каким образом это может быть связано со смертью неизвестной девушки и Крутицкого? А так же с пропавшими документами и обыском в нашем доме?

— Пока не знаю.

— До сегодняшнего вечера я была почти уверена, что это именно Крутицкий разговаривал вчера у пруда с этой девушкой. И он по каким-то причинам убил ее. Но теперь все опять встало с ног на голову.

— Согласен. И еще, — он слегка поколебался, — Когда я рассказал Касаткиным про первый труп, Виктория Алексеевна отреагировала весьма неоднозначно. Конечно, это может быть простым совпадением, но то, что она очень испугалась — это точно. Ты бы видела, как она изменилась в лице!

— Ну, вообще-то, это вполне объяснимо, Сереж! Любой нормальный человек испытывает потрясение, если ему сообщают подобные новости.

— Может быть, — Сергей, однако, не выглядел убежденным.

Повисла короткая пауза.

— Мне все-таки не дает покоя история с ключом, ведь наша дверь не была сломана, — заговорила Алиса, — Я как раз шла на ресепшен, чтобы расспросить дежурного о том, у кого в это утро была возможность взять ключ, которым пользуются горничные. Но по дороге мне встретился Проскурин, и…

— Ясно, — Сергей взглянул на часы. — Еще не так и поздно. Пойдем вместе.

* * *

Черная тень легко перепрыгнула через невысокий парапет. Непромокаемая куртка и ботинки были переброшены на землю, а рука в тонкой перчатке слегка толкнула балконную дверь. Как и ожидалось, она была не заперта. Человек бесшумно, словно кошка, проскользнул в спальню.

Несмотря на открытые окна, в комнате стоял затхлый запах перегара и табачного дыма. Тусклый свет фонаря на мгновение осветил изголовье широкой постели. Женщина спала глубоким, но очень тревожным сном, о чем свидетельствовали влажные дорожки слез, застывшие на бледных впалых щеках.

На тумбочке стояла початая бутылка виски. Судя по следам помады на горлышке, пили прямо оттуда. Что ж, тем лучше, все получается гораздо проще и изящнее. Горсть мелких белых таблеток мигом перекочевала из ладони в емкость. Раздалось едва слышное шипение. Спящая тревожно заворочалась и всхлипнула. Темный силуэт отступил на пару шагов в тень и замер на месте. Через минуту в комнате вновь воцарилась тишина.

Он уже сделал шаг к балкону, когда его внимание вдруг привлек тонкий блокнот, завалившийся между столиком и кроватью. К нему была прикреплена изящная дорогая ручка с гравировкой.

Осторожно вынув блокнот, человек бегло пробежал глазами по строкам и, удивленно подняв брови, удовлетворенно улыбнулся. Затем, слегка поколебавшись, он вырвал один листок и небрежно бросил его на пол. Осторожно, двумя пальцами, он положил туда же и ручку.

Теперь все. Остались лишь документы, но здесь их точно нет. А, может, их никогда и не было? И все это только блеф?