Глоток мрака

На пути между мной и оленем шел бой. Как всегда, Кел стоял между мной и тем, кого я люблю. Джонти поставил меня на землю. Я с ног до головы перемазалась в теплой волшебной крови Красного колпака, а сам он казался просто отлитым из крови – от такого соседства со мной. Джонти обнажил меч, чтобы провести меня между дерущимися, но драка не кончалась до сих пор только потому, что мои стражи не хотели убивать Кела. Зато он хотел именно убивать – и прямо у меня на глазах из руки Галена фонтаном хлынула кровь, и ему пришлось отступить.

У Риса кровь заливала лицо, а у Мистраля рана была на боку – он ее щадил, а значит, рана была сильная. Кел им в соперники не годится, но если ты хочешь только разоружить, а соперник – убить тебя, то даже самый сильный воин окажется в невыгодном положении. Падуб с Ясенем в драку даже не вступали: гоблин дерется только ради смерти противника. Отчего я снова подумала, что Красные колпаки были раньше отдельным двором со своими обычаями.

Дойл отпрыгнул как раз вовремя, чтобы уклониться от удара меча. Свой меч он даже не обнажал. Наверное, боялся, что с мечом в руках не удержится и Кела прикончит. Его веками приучали к мысли, что Кел неприкосновенен, что бы он ни вытворял. Королева убила бы любого за причиненный сыну вред. Но Андаис уже не королева!

Я крикнула:

– Убейте его! Ваша жизнь нужней, чем его!

Гален обернулся на мой голос и заработал порез на груди. Гален пошатнулся, Кел прыгнул его добить, и только меч Дойла помешал смертельному удару. Да, Дойл наконец вытащил меч. И Кел попятился от сверкающего вихря, в который превратился меч в руке Дойла – не меч, а лезвие блендера. Никто не может работать мечом с такой скоростью. Никто, кроме Дойла.

Кел наконец перешел к обороне, его меч тоже превратился в смазанное от скорости пятно. Я впервые в жизни увидела, что Кел не просто маменькин сынок. Что он не только испорченный принц, но и умелый воин. Мало кто способен противостоять Дойлу хотя бы несколько минут, а Кел держался. Не продвигался вперед, но и прикоснуться к себе не давал.

Вокруг настала полная тишина: остался только звон клинков да ухающие возгласы Кела. Дойл дрался беззвучно, не считая шелеста ног по траве и шипения клинка при соприкосновении с мечом Кела.

Для моего глаза движение было слишком быстрым, но Андаис – богиня войны, она видела больше.

– Пощади его, Мрак! – крикнула она сквозь стылый воздух.

Я заметила мгновение заминки в вихре движения Дойла. Кел попытался ею воспользоваться, но в следующий миг его меч, вертясь, полетел прочь, а сам он оказался на земле с приставленным к горлу мечом Дойла.

Кел ловил воздух ртом, но при этом улыбался – он смотрел на Дойла все с той же презрительной улыбкой, которую я всю жизнь видела на его губах. Мамочка опять его спасла. У Королевы Воздуха и Тьмы всегда хватало на это власти.

Дойл держал Черное Безумие у горла Кела, но последнего движения не делал. Андаис пошла к ним через поле. «Что, опять?!» – только и подумала я.

Я посмотрела на Мистраля – он опустился на колени, зажав раненый бок, опираясь на сверкающее копье и сжимая меч в руке. У Галена осталась одна рабочая рука. Он стоял, тяжело дыша, с мечом в руке и откровенной яростью на лице вместо привычной улыбки. У Риса по лицу так и лилась кровь, и я поняла, что Кел хотел лишить его последнего глаза. Он не попал, но судя по тому, что он пытался это сделать, он не принимал эту схватку всерьез. Он хотел причинять боль, но не обязательно убивать. Хотел изуродовать.

У Ясеня с Падубом тоже обнаружились раны, потому что после моего возгласа братья вступили в бой. Я очень, очень сильно недооценивала воинские способности Кела: он ранил обоих гоблинов за считанные мгновения.

– Ну нет, – сказала я и шагнула вперед. Корона на моей голове вспыхнула темным нимбом. Я крикнула Шолто, ожидавшему чего-то на другой стороне поляны вместе со слуа: – Почему вы не стали драться?

– Королева запретила, – крикнул он в ответ.

Андаис до нас еще не дошла. Я крикнула ей:

– Андаис, ты видишь мою корону?

Помедлив секунду, она сказала:

– Да.

Это короткое слово дохнуло по всему полю.

– Ты ее узнаешь?

Ее пальцы стиснули рукоять меча – Мортал Дреда, Смертного ужаса, что приносил истинную смерть любому противнику.

– Это корона Луны и Сумерек. Прежде она была моей, – с горечью сказала она.

– Теперь она моя.

– Видимо, так.

– Ты при всем дворе поклялась, что тебе наследует тот из нас двоих, кто первым зачнёт дитя. Возможно, ты и не собиралась сдержать свое слово, но страна сдержала его за тебя. Меня короновали Богиня и Консорт.

– Ты носишь корону Луны и Сумерек, – подтвердила она.

– Но она моя! – закричал Кел. – Ты мне ее обещала!

Дойл чуть сильнее нажал на меч; в лунном свете антрацитом сверкнула капля крови.

Андаис стояла молча, плащ тьмы и тени клубился вокруг ее плеч, под локтем был зажат шлем. Мы смотрели друг другу в глаза над стылой землей.

– Ты обещала ему корону? – спросила я.

– Да.

– После того, как дала мне шанс на трон?

– Нет, раньше.

– Ты клятвопреступница, тетя. А Дикая охота вернулась к жизни.