Глубь 2 (СИ)

Когда моя работа с останками стала, наконец-то, подходить к концу, как и их кормовая база, они предприняли первую попытку атаковать. Размахивая лопатой, мне удалось отогнать самых настырных без особого ущерба для себя, если не считать нескольких небольших царапин. Но с тех пор я стал таскать с собой несколько бутылок с горючей смесью. Так, в качестве успокоения.

Наконец, настал день, когда последний несчастный занял свое место. Тела, что я таскал, лежали ровными штабелями и были пропитаны местным аналогом бензина. Стоит мне лишь поднести зажигалку, и пламя взовьется ввысь, окончательно даруя успокоение этим людям и моей совести. Какой-то внутренний червячок грыз меня с самого начала, твердил, что негоже оставлять их рядом с той тварью, которая пытала и мучала их.

Нажав кнопку на маленьком кубике, увидел, как из отверстия вырвался огонек. Внезапный кашель скрутил меня, и, сплюнув на пол, я увидел следы крови. Странно, вроде бы из-за ноги такой ерунды не должно быть.

— Да и черт с ним! — вновь щелкнув зажигалкой, бросил ее в возведённый мною погребальный костер.

Пламя вспыхнуло мгновенно, перескакивая с одного тела на другое, разгоняя своим светом этот вечный сумрак, и я почувствовал, как на душе становится даже чуточку светлее. Дым от костра стал распространяться все сильнее, но где-то в вышине загудели системы вентиляции, и дышать стало легче.

Все-таки удивительное сооружение — эта Станция. Казалось, вся система способна существовать самостоятельно без помощи человека. Даже порой создавалось впечатление, что мы здесь — лишнее звено. И в этот раз системы жизнеобеспечения не подвели, очищая помещение от продуктов горения.

Костер горел долго, превращая когда-то живых людей в пепел. Конечно, что-то не догорит, где-то не хватит силы пламени, но, по крайней мере, они не станут добычей падальщиков.

Дожидаться, пока все потухнет, я не стал. Процесс обещал быть долгим, а мое самочувствие оставляло желать лучшего. По пути домой вновь случились приступы кашля, а также появились признаки надвигающейся болезни. Головокружение, озноб и навалившаяся слабость лишь усиливались, и даже приятый душ и горячий напиток не смогли взбодрить меня.

Забравшись на кровать и укрывшись одеялом, я все равно никак не мог согреться. Встав, пошатываясь, сходил за дополнительными одеялами, по пути прихватив пару бутылок с водой. Эти усилия окончательно меня доконали, и на постель я упал уже в полуобморочном состоянии.

Пробуждение облегчения не принесло. В горле пересохло, и с трудом скинув одеяла, что из почти невесомых превратились в железобетонные, дотянулся до воды. Но даже осушив почти литровую емкость, не ощутил облегчения. Поэтому повернувшись на бок попробовал вновь уснуть.

Следующие дни слились в один непрекращающийся кошмар. Меня по-прежнему лихорадило, и вставал я только для того, чтобы попить и сходить в уборную. Попытка поесть окончилась тем, что мне пришлось наблюдать непереваренные остатки пищи на полу кухни.

Рука же, которую мне поцарапали местные крысы, со временем опухла и почти перестала слушаться. В купе с ногой это превратило меня в малоподвижного инвалида.

Да еще это постоянное повизгивание и царапанье, что становилось все громче за тонкими стенами модуля действовало на и так расшатанные нервы. Мне стало сниться, как толпа «крыс» прогрызает ходы в мой дом и, пока я нахожусь в забытье, начинают есть меня живьем. Сон казался очень реальным, да еще и боль во всем теле заставила меня проснуться, и я, с трудом собрав оставшуюся еду и воду, перенес это все с кухни в свою комнату. Больше для собственного успокоения, чем для реальной пользы, подпер дверь тумбочкой и, наплевав на все предосторожности, вколол все лекарства, хоть как-то способные облегчить страдания.

Волна холода пронзила меня от кончиков волос до самых пят. Казалось, что я лег в бассейн со льдом и теперь медленно погружаюсь на дно. Внезапно мое сердце пропустило удар, за тем еще один и еще. Холод отступал, освобождая место для пламени, что начало разгораться где-то в центре живота.

Вместе с пламенем пришла очередная порция боли, что накрыла меня полностью и уходить уже никуда не собиралась. Я было попробовал кричать, но легкие отказывались выталкивать воздух наружу, и мне даже ни одного звука издать не удалось. Да и кто бы меня тут услышал, кроме мелких тварей, бродящих снаружи?

Но, видимо, не стоит вспоминать лихо, пока оно спит. Не смотря на свое полуобморочное состояние, я услышал, как шуршание множества лапок за тонкой дверью стали еще громче, а за ним раздалось пока еще неуверенное скрежетание коготков по металлу.

Попытался сесть, чтобы встретить тварей лицом к лицу, но тело окончательно подвело меня. С трудом сумев повернуть голову в сторону двери, с ужасом наблюдал как на ее поверхности проступают вмятины и трещины. С каждой секундой они становились все больше, и сквозь образовавшиеся отверстия я мог видеть маленькие лоснящиеся тушки «крыс».