Глубь (СИ)

– Как ты понял, эксперимент получился неудачным, и мелкие особи, объединившись, получили зачатки интеллекта, можно даже сказать, стали псевдоразумными, – теперь уже Алин продолжила за Рефа. – Кстати, говорят, что от той лаборатории ничего не осталось, а все команды чистильщиков, посланные туда, погибли.

– Вашим ученым лучше бы вязаньем крючком заниматься, – пробормотал я, с сомнением разглядывая дорогу.

В отличие от центральных коридоров, освещение здесь еще хуже, и все чаще попадались темные места. Этот же проход и вовсе был не освещён, так что чуть поразмыслив, я кое-как закрепил в корзине меч, а сам взял в руку резак, сделав из него импровизированный факел.

Мне, с помощью визоров брони, даже такая темень была нестрашна, но, чтобы лишний раз не нервировать детей, все-таки решился на эту демаскировку. Да и как-то спокойнее, когда перед тобой есть огонь, который ты лишь одной мыслью можешь превратить в страшное оружие.

Шел аккуратно, стараясь не цеплять стены и не производить лишнего шума. Мои компаньоны тоже молчали, но я ощущал исходящее от них напряжение. Мне самому стало казаться, что ползу через толщу горы по узкому лазу, а надо мной находятся десятки километров породы, грозящихся рухнуть в любую минуту.

Стены тоннеля сузились и в неровном свете пламени приобрели зеленоватый оттенок. Казалось, что проход полностью поглощает малейшие звуки, несмотря на все технические приблуды скафа, каких-то несколько пройденных метров, а я уже не слышал ничего, кроме звука собственного дыхания.

– Звуки! Дети! – мысль пронзила меня, стоило лишь осознать, что я их совсем не слышу.

Камера показала мне два безвольных тела, болтающихся в корзине. Я же почувствовал удар сзади и заметил, как чья-то рука, тянущаяся прямо из стены, схватилась за прутья.

Дернувшись, я освободился из слабой хватки, при этом на корзине осталась болтаться вполне человеческая кисть, разве что пальцев было шесть штук, и оканчивались они когтями. Оторвалась она с омерзительным звуком, словно лопнул гнойный нарыв, и, видимо, именно этот звук послужил сигналом к атаке.

Позади меня по обе стороны из стен стали вырастать конечности различных существ. То, что я раньше принял за зеленый налет на стенах, оказалось слоем какой-то биомассы, состоящей из частей тел различных животных и разумных. Казалось, что какой-то безумный ученый сплавил их в единый организм.

Целый сонм различных рук, щупалец, лап, клешней потянулись в мою сторону, цепляясь за броню и корзину. Вот какое-то почти разложившееся щупальце хлестнуло по шлему, расплескивая слизь вперемешку с гноем и затрудняя обзор. Задние камеры показывали, как конечности уже почти залезли в короб с детьми.

Еще одной странностью, отмеченной мною где-то на грани сознания, было молчание Алин. С момента входа в тоннель, она была необычайно молчалива, а сейчас и вовсе не отвечала. Меня же опять охватила какая-то апатия, притупившая чувство страха как за себя, так и за детей.

Развернулся вполоборота назад и, активировав резак на полную мощность, направил струю пламени на атакующую биомассу. Ошибочность своих действий я понял почти сразу, увидев, что эта дрянь не боится огня и почти не горит, а лишь медленно тлеет, чадя белым дымом. При этом, словно в древних мифах про гидру, вместо одной отрубленной руки тут же появлялись две ее копии.

В ту же секунду взвыли медстабы детей, сообщая что их организмы подвергаются химическому отравлению. Концентрация кислорода в тоннеле тоже начала падать, что для Рэфа с Лирэ было смерти подобно.

Бесчисленные конечности сплетались между собой, образуя непреодолимое препятствие, отрезая нас от возможности вернуться обратно, оставляя лишь путь вперед.

Уменьшив длину струи пламени резака, я провел ею вокруг себя, обрубая всю тут дрянь, что уже зацепилась за скаф. Дети по-прежнему безвольно полусидели в корзине, и их жизненные показатели из светло-желтой зоны начали медленно темнеть.

Согласно карте, впереди был почти прямой путь длинной метров триста, поэтому выставив перед собой руку с активированным резаком, а второй удерживая корзину, рванул вперед.

Несмотря на то, что скаф обладал приличной силой, бег был затруднителен. Хоть плоть этого «существа» и была непрочна и рвалась при малейшем воздействии, ее было так много, что у меня возникло ощущение, как будто я брел по болоту, с гирями на ногах и руках.

При этом мне приходилось периодически еще больше замедляться, чтобы перерезать всю ту дрянь, что успевала добраться до корзины с детьми. Стало казаться, что я бреду по этому нескончаемому тоннелю уже третий час, хотя хронометр показывал, что прошло от силы минут пять.

Алин по-прежнему молчала, но я был слишком занят, продираясь сквозь преграды, воздвигаемые предо мной монстром, чтобы об этом сейчас думать. Толком рассмотреть эту тварь я уже не смог, так как центральные камеры были полностью заляпаны, и картинка строилась на основании дополнительных сенсоров и вычислений искина.