Глубина

– Садитесь, Карина. – С прежней любезностью подполковник улыбается мне. Герани на столе уже нет, намеки кончились. – Как ваша экскурсия?

Видел ли он то, что происходило в камере Стекова?

Если хотел, то видел.

Значит, исходить надо именно из этого.

– Более чем полезная, – говорю я, и Томилин на мгновение хмурится. Пускай покрутит в голове разговор, попытается понять, что же меня заинтересовало. – Скажите, а что следует предпринять персоналу тюрьмы, обнаружив проникновение в тюрьму?

– Запросить пост охраны, – мгновенно реагирует подполковник. – Если следов проникновения не обнаружено, то на любых возможных посетителей не стоит обращать внимание. Даже если заключенный будет заниматься сексом с Мэрилин Монро или беседовать на философские темы с Чебурашкой. Кто знает, что там напридумывали психологи в зонах катарсиса?

Все понятно. Чингиз и Антон – жертвы собственной квалифицированности. Пока стандартные охранные системы их проникновения не замечают, Томилин может сколько угодно игнорировать неудобных визитеров.

Другое интересно: что он сделает, если хакер и дайвер учинят в тюрьме самый настоящий виртуальный бунт? Уж не это ли замыслил Чингиз в качестве собственного «сюрприза»?

Но это уже слишком серьезный шаг. За такое шестью месяцами не отделаться. И как бы меня ни раздражало их упрямство, но я мысленно молю их не делать таких глупостей.

Полковник куда-то звонит, и через минуту в кабинет входит молодой человек в грязноватом белом халате поверх штатской одежды. Кто-то из психологов? Или другой вольнонаемный сотрудник? Меня он раздражает, и я не сразу понимаю чем. Все дело в этой нарочито реальной одежде, несвежем халате и разболтанном виде.

Ну почему в глубине мы с легкостью готовы выглядеть хуже, чем есть на самом деле?

– Карина, Денис, – знакомит нас Томилин. Ни званий, ни должностей не звучит. – Все готово?

– Да, программы введены, – кивает Денис.

Я ожидаю, что мы пойдем в камеры «подопытных». Но Томилин набирает какую-то команду на терминале, и в одной из стен кабинета расползаются деревянные панели, открывая огромный экран.

– Карину очень интересует первый этап перевоспитания, – говорит Томилин. Не то с иронией, не то серьезно… – Карина, с кого начнем? У нас есть водитель, совершивший наезд на детей, катавшихся по тротуару на велосипедах. И двое убийц.

Мне не надо уточнять, что это за убийцы.

– Начните с водителя, – говорю я.

Экран будто превращается в окно – огромное окно, открытое в вечерний город. Обычные московские улицы, только людей немного. Здесь, в глубине, нет разницы между телеизображением и реальностью – и то, и другое иллюзорно.

Грузовик, что катится по улице, – обычный грузовик с пустым кузовом, с ободранной краской на кабине и грязным ветровым стеклом, несется совсем рядом – лишь протяни руку…

– Пускай детишек, Денис, – распоряжается Томилин.

И я чувствую к нему мимолетное уважение. За то, что он не сказал «пускай фантомы» или «начинай сеанс». Не спрятался за эвфемизмом.

Пускай это трижды нереально, пускай это лишь пляска электронов в кристаллах микросхем, но для того человека, что отбывает свой срок в виртуальной тюрьме, происходящее станет настоящим шоком.

1010

Виртуальная камера, которая показывает нам мчащийся грузовик, парит над машиной. Свет в кабинете Томилина меркнет, и у меня возникает ощущение киносеанса. Будто я смотрю свеженький голливудский боевик… один из тех, новомодных, где компьютерные образы самых популярных актеров всех времен и народов бродят в виртуальных декорациях… где мужественный Клинт Иствуд стоит плечом к плечу с импозантным Шоном Коннери и смазливым Леонардо ди Каприо… интерактивный фильм, где всю троицу можно усадить в лужу, а победит трогательный Чарли Чаплин…

Но этот фильм не интерактивен. Он режиссирован от первой до последней секунды. Что бы ни думал водитель грузовика.

– Ведь он совершил наезд в пьяном виде… – говорю я. – Ведь так?

– Он и сейчас нетрезв, – отвечает Томилин. – Для него были оставлены виртуальные бары.

– Но ведь невозможно повторить ту ситуацию с точностью, – не сдаюсь я.

– Почему? – удивляется Томилин.

И в этот миг грузовик сворачивает на перекрестке.

Будто отдернули занавес. Вечер сменяется днем. Широкий проспект – узкой улочкой, где и двум машинам-то не разъехаться. Тем более что навстречу бодро несутся несколько легковушек. Грузовик виляет, дергается, налетая на бордюр и выскакивая на тротуар.

А в нескольких метрах перед капотом едут на велосипедах двое мальчишек, уже начинающих оборачиваться на рев мотора.

– Оп, – говорит Томилин. Успевает сказать, прежде чем изображение дергается, переворачивается, начинает кружиться: виртуальная камера описывает немыслимую кривую, удерживаясь над кузовом грузовика.

Неужели в реальности возможно так выкрутить руль?

Скорость не так уж и высока. Сколь бы ни был пьян водитель, но он сбросил газ на повороте. Но удар все равно силен.