Глубина

– А что, – осведомился Губатый, – я должен был разрыдаться? Не вижу причины. У каждого свои сложности. У тебя была своя дорога, у меня – своя. Или ты думаешь, что у меня после смерти отца все было – зашибись? Падать с высоты – ох, как больно, подружка. Бывшие друзья руки не подают. Те, кто пил да жрал за твой счет, в спину смеются. Тоже, знаешь ли, привыкнуть надо! Ты сюда приехала по надобности? Судьбу ломать? Так ломай, на здоровье! Не жалься. Молодая, здоровая, красивая, столичная! На одноклассниц сходи, посмотри. Я некоторых и не узнал, когда встретился. Старухи! Колготки она штопает…

– Ах, какие мы сильные! Какие мы крутые! Как мы собой гордимся! Лоханку эту на папины деньги купил? Да? Не на свои?

– У меня других не было. Но, поверь, за эти десять лет я ее отработал. Сторицей!

Они помолчали.

– Ладно, – сказала Ленка чуть погодя уже спокойным голосом. – Проехали, господин капитан. Извини, сорвалась. И за лоханку – извини. Хорошо? Ты мне лучше экскурсию проведи!

Пименов кивнул.

– Вот это что? – поинтересовалась Изотова, показывая пальцем. – Никогда не видела! Вот эти два телевизора?

– Это не телевизоры. То, что справа – эхолот. На нем виден рельеф дна, глубины и даже что под нами – камень или песок.

– И мы сможем так найти «Ноту»?

– Не думаю. Это не телекамера. Но найти место, где она предположительно лежит, будет чуть проще.

– А это?

– А это наша карта. GPS[8]. Слышала?

– Не-а. Вот это мы? – догадалась она и ткнула пальцем в экран, в черную точку, за которой тянулся линией длинный хвост.

– Да. А это наш путь из порта. А вот сюда – мы идем. Нас видят спутники.

– Ух, ты! А крупнее – можешь?

Пименов нажал на кнопку.

– И так все побережье? – спросила Изотова с явным восхищением.

– Так весь мир. Достаточно «закачать» карту из Интернета.

– По этой линии всегда можно вернуться домой?

– Точно.

– И ночью?

– И ночью.

Она склонилась так, чтобы касаться его грудью. Намеренно. Губатый в этом не сомневался.

– Просто идти по линии, назад?

– Да.

– Как по хлебным крошкам?

– Даже проще.

Пименов переложил штурвал на несколько румбов правее, чтобы обойти скальную гряду, тянувшуюся перпендикулярно берегу. Там, где она подходила вплотную к поверхности, образуя банку площадью несколько сот квадратных метров, на воде вскипали буруны. «Тайна» качнулась на волне, и пошла резать ее в три четверти, сменив гладкую боковую раскачку на довольно-таки резвый аллюр. Снизу, из каюты, перекрывая бормотание дизеля и ветер, раздался протяжный мучительный стон.

– Он таки испоганит мне каюту, – обреченно сказала Изотова.

– Не думаю, – утешил ее Губатый. – Но проблем будет полно. Палатка у меня есть, можно и на берегу ночевать, но это лишняя головная боль. На судне удобнее, конечно. В тех местах скалы подходят вплотную к воде. Оползни частые – там берег высокий. Если штормит – на берегу не останешься. Не то, что палатку, валуны смывает. На Неделю Любви, к морю и не подойти было…

При словах о Неделе Любви Ленка посмотрела на Пименова так, как смотрит на мышку кошка – с тем же чувством превосходства и вседозволенности.

Неделей Любви здесь называли первые семь дней августа. В эти дни здесь почти всегда лили проливные дожди, сильно смахивающие на тропические ливни. С гор несло коричнево-желтую грязь, вскипали селевой жижей горные речушки, и море било о скалы гигантскими волнами. Ни купаться, ни загорать в такую погоду отдыхающие, конечно, не могли. Оставалось одно занятие…

Именно в эту неделю много лет назад Пименов и Изотова познакомились поближе.

– Ты помнишь? – сказала она многозначительно.

– Помню, – откликнулся он. – Но что это меняет? Я не это имел в виду, Лена. Я просто сказал о том, что твой супружник будут мучаться ровно столько, сколько мы будем в море. И не факт, что лагерь можно будет разбить на берегу. Он уже «никакой», а нас еще и не болтало по-настоящему. Конечно, посмотрим по глубинам, но кажется мне, что стать на якорь в самой бухте у нас может и не получиться.

– Это его проблема.

– Это будет наша проблема. Нас только трое.

– Ну и что?

– Ничего, – усмехнулся Губатый. – Если бы мы ехали на пикник… Ты с аквалангом ныряла?

– Не-а… – протянула Изотова, закуривая очередную сигарету. Какую уже за сегодня? Десятую, двадцатую? – Но я быстро учусь. Покажешь.

– А он?

– Не смеши. Он и нырять? Разве, что в ванной.

– Значит, реально искать «Ноту» смогу я один. И это не радует. Если работать на глубинах до пятнадцати, вы через день худо-бедно сможете, правда, под моим наблюдением, то глубже – уже нет. А если нырять придется глубже сорока, тогда нужен настоящий водолазный костюм и люди на лебедке и компрессоре. Знаешь, Изотова?…

– Что, Пима?

– Это даже не авантюра. Это полное говно.

– Если бы все было легко, то мы не были бы первыми.